На нас с Акрабой то и дело оглядываются. Их любопытство оправдано. Слишком сильный контраст: изуродованная однорукая проститутка не первой свежести и богато одетая юная шатера, которой явно здесь не место.
На первый взгляд.
На второй — обитатели этого злачного местечка словно интуитивно понимают — я своя. Одна из них: неудачников, аферистов, преступников, нищеброда, которым с самого начала не подфартило с судьбой… Поэтому народ довольно быстро теряет ко мне интерес, отводит взгляд, тут же забыв о моём существовании.
Довольная Акраба пьёт эль. Я ничего не пью. Брезгую.
— Спасибо, доча, что угостила, — мать поднимает в честь меня мутный бокал, выпивает до дна. Затем поворачивается к бармену — жиртресту в засаленном фартуке, который то и дело использует вместо полотенца, вытирая им всё подряд. — Эй, Кэрлэйл! Повтори!
— Обойдёшься, — довольно грубо обрываю воодушевлённую Акрабу.
Не горю желанием общаться с мамашей, если та лыка вязать не будет.
Акраба с сожалением смотрит на пустой бокал, отмахивается от подошедшего к столику толстяка.
— Эх… не надо уже. Неблагодарная дочь пару дар родной матери пожалела!
— Дочь?
Бармен с нескрываемым удивлением рассматривает меня с головы до ног. Похабно усмехается.
— А она случайно не хочет у нас поработать? За такую красивую да свеженькую и 50 дар отдать не жалко.
— Всего 50?! — мамуля возмущена. — Продешевился, Кэрлэйл, продешевился! Готова поспорить, за неё в Руаре куда больше дают.
— В Руаре?!
О да! Это слово всегда беспроигрышно внушает любому вменяемому дарийцу страх.
— Не знаю, что и ответить на столь лестное предложение, — одариваю толстяка высокомерной улыбочкой, демонстративно крутя в руке рукоятку дрэда.
На глазах перепуганного бармена змея-цепочка оживает, с противным шипением впивается мне в руку. Из дрэда тут же показывается острый клинок. Совсем небольшой — размером с кинжал, но и этого хватает, чтобы напрочь отбить у владельца борделя охотку приставать ко мне с предложениями поработать.
— Премного извиняюсь, Дэуза. Я вас не за ту принял.
Испуганный Кэрлайл быстро ретируется, не забыв при этом поставить перед довольной Акрабой выпивку «за счёт заведения».
Мать отхлёбывает из бокала, с удивлением смотрит на дрэд.
— Откуда у тебя эта «игрушка»? Если мне не изменяет память, дрэдом могут управлять только воины.
— Память тебе не изменяет. И тем не менее, я в их касте.
Акраба удивлённо присвистывает.
— Да… Давненько я не была в Руаре. Не думала, что его законы когда-нибудь могут поменяться. Впрочем, чему удивляться: ты всегда была странная. Представляю, как Карл обрадовался такому новшеству. Шею ещё тебе не свернул?