— Нурмухамет? — словно не веря себе, спросил он.
— Точно, — ответил Нур и вгляделся в парня, медленно узнавая его. — Рафик? Ты? — удивился он.
Кого–кого, а уж давнего своего приятеля–соперника по карате он никак не ожидал увидеть здесь, на этой, блин, стрелке! Он–то был уверен, что Рафик если и бросил спорт, то перешёл на тренерскую работу. Ведь Рафаил Исмаилов, Рафик был единственным, кто в Нуровой каратистской юности мог стать настоящим, мирового уровня, спортсменом. А они должны были встретиться то ли с правой, то ли с левой «рукой» Юруслана. Неужели Глазов что–то напутал? Хотя, конечно, вряд ли…
— Ну! — радостно подтвердил Рафик. — Ты где сейчас?
— В Москве.
— Чем занимаешься?
— Бизнес, — кратко пояснил Нур.
— Карате бросил?
— Немного занимаюсь, с детишками секцию веду. И так, по мелочёвке… А ты?
Рафик насупился:
— Спорт мне не по карману. Я делом занимаюсь.
Нур опустил глаза.
— А ты меня не жалей, — жёстко сказал Рафик. — Работа как работа. По крайней мере, зарплату вовремя выплачивают, — он цинично усмехнулся. — Так что у вас ко мне за базар?
— По Сафину, слышал о таком? — вмешался Гоша.
— Слышал, но наши здесь не при чём. У нас и своих заморочек выше крыши. И в нефть мы не лезем.
— Почему? — спросил Гоша нейтральным тоном. Вроде интересно: мёд рядом, а пчёлам это без интересу.
— Потому, — отрезал Рафик и посмотрел на Нура. Тот выдержал взгляд бывшего спаринг–партнёра. — Хорошо, скажу. Но только — между нами?
— Моего слова тебе достаточно? — спросил Нур.
— Да, — кивнул Рафик. — Юруслану звонили сверху. Рафик указал пальцем на синий потолок бара. — С самого верху, — уточнил он.
Из Кремля, что ли? — пришла в голову Гоше дикая мысль.
— И приказали — в нефтянку ни–ни. Сам Дед звонил, — шёпотом сообщил Рафик и глаза его загорелись. — Из Америки.
— И что? — не поверил Гоша.
— И то — у нас такие приказы не обсуждаются.
— Вертикаль власти, — задумчиво проговорил Нур. — Это серьёзно. Спасибо, Рафик.
Нур полез в верхний карман джинсовой куртки за оговоренным гонораром, но Рафик остановил его:
— Со своих, — он подчеркнул слово «своих», — не возьму.
— А мы — свои? — удивился Нур.
Рафик ответил неожиданно, вопросом:
— А помнишь, тогда на России, на юношеском, весь пьедестал наш был? Я, ты и Мишка из Агидели?
— Помню, — кивнул Нур.
Ещё бы не помнить! Когда они вернулись в Уфу, их чуть не задушили в объятьях прямо на трапе самолёта. А их юные наглые лица красовались на первых полосах всех республиканских изданий. Славное было времечко!
— Ну, спасибо тебе, — Нур протянул Рафику руку.
— На здоровье, — пожал тот плечами.