Вылезли из машин. Все с пушками. В основном с «калашами». Будто на стрельбище собрались, — недовольно поморщился Юруслан.
Поддубный и Дёма стояли на расстоянии метров семи друг от друга и старались не встречаться взглядами. Их бригады стояли с пушками наизготовку. Особо нервные чавкали жевательной резинкой.
— Братва, — поднял вверх ладони Юруслан. — Слушайте сюда.
Высокий, с короткой ухоженной бородкой и пронзительным взглядом, он стоял, широко расставив ноги, и как бы олицетворял собой вершину треугольника, двумя другими углами которого были Дёма и Поддубный.
— Братва, — повторил он, — я думаю, нам всем не нравится наступивший беспредел. Совсем не нравится.
Взаимноненавидящие взгляды Дёмы и Поддубного на мгновение встретились. Дёма дёрнул кадыком, судорожно сглатывая. Поддубный упёр свои огромные руки в бока.
— И люди нами недовольны, — продолжал Юруслан. — Тихо! — прикрикнул он, на секунду опередив уже готовых заорать друг на друга авторитетов. — Вы и так уже много дел наворотили. Меня не интересует, кто начал. Важно — кто закончит. Хотя, слушайте сюда внимательно, есть у меня большое подозрения, что кто–то берёт нас на понт и разводит, как лохов. Что не ты, Дёма, и не ты, Поддубный, эту бучу начали.
— Хм, ну и кто по–твоему? — набычился Поддубный.
— Может, ты сам и начал? — взвизгнул Дёма.
— Фильтруй базар, Дёма, — рявкнул Юруслан. — Давайте по–людски толковище вести. Сдаётся мне, братва…
Вид на место «толковища» с крыши цеха ремзавода открывался почти идеальный. Двое в чёрной униформе и армейских ботинках лежали рядышком, наблюдая через окуляры своих оптических винтовок за происходящим на берегу реки.
— Огонь только по моей команде, — сказал Первый.
— Есть, товарищ капитан, — ответил Второй.
— Ты берёшь пузатого, а я — вертлявого, — Первый поудобнее расставил ноги и положил палец на курок.
Второй последовал его примеру.
— Аппараты, товсь! — скомандовал Первый. Когда–то в юности он, видно, служил на подводной лодке.
— Есть! — ответил Второй.
— Пли!
Поддубный схватился за сердце и изменился в лице.
Дёма негромко вскрикнул и рухнул на руки пацанов. Вместо правого глаза у него зиял кровавый провал.
— Убили, бля! — раздался душераздирающий крик.
— Всех порешу! — заорали в ответ.
С обеих сторон понеслась беспорядочная стрельба. Братва палила друг в друга с остервенением. Те, кто поумнее, залегли и, продолжая стрелять, отползали за машины.
Люди Юруслана втолкнули шефа в машину и джип, не разбирая дороги, понёсся прочь от этой Куликовской битвы.
Вслед им нёсся голос Шевчука — от пули, краем задевшей сиди–проигрыватель одной из машин, вдруг запустился стоявший на паузе диск: