– Любит меня Господь, батюшка! – шепот умирающего был отчетливо слышен всем и каждому в упавшей на поле боя полной тишине. – Любит, и простил, правда ведь?! Жил… не так. По большей части… Но умираю-то правильно?! Ведь искупил, теперь искупил?!
– Отринь страх смертный, брат мой во Христе! Служением честным в воинстве Христовом попрал ты все грехи свои, вольные и невольные. Теперь же, жизнь положив за други своя, детей невинных спасая от твари дьявольской, подвиг совершил, славы и хвалы достойный, – напутственные слова священника, обращенные к умирающему, были исполнены строгой торжественности, а в глазах отца Михаила стояли слезы. – Открыта тебе дорога ко вратам Царства Небесного! С радостью встретят Господь и все святые его верного Божьего воина.
Лицо Олега, искаженное мукой боли, разгладилось и просветлело. Это был лик того, кто достойно закончил свой земной путь и готов перейти в жизнь вечную.
– Нет у меня страха, святой отец. Теперь – нет… – сжав сильнее руку священника, на последнем выдохе он прошептал. – Сына моего найдите! Чтобы хоть на могилу…
– Обещаю! – отец Михаил склонил голову и через секунду добавил, закрывая погасшие глаза: – Покойся с миром, брат!
Алексей стоял, не в силах отвести глаз от тела товарища. Это была далеко не первая смерть, которую он видел вот так – в упор, во всей ее страшной неотвратимости. Но впервые костлявая забрала одного из обретенных им братьев. Жгла огнем кипящая ярость, сжигал сердце гнев, а на плечи наваливалось неподъемной могильной плитой осознание того, что ничего уже нельзя ни изменить, ни поправить.
Скорбное оцепенение прервало хлопанье крыльев. Из развалин поднялась огромная сова-неясыть и, тяжело взмахивая серыми крыльями, с которых то и дело срывались кровавые капли, полетела куда-то за пределы монастырских стен.
«Лили! Лилит, проклятая демоница, забравшая жизнь Олега! Куда она стремится? Бежит? Или… Третий ребенок!» – эта мысль пронзила сознание Алексея, и он, не раздумывая, стрелой рванулся вперед. Дробовик остался лежать там, во дворе. Рука сжимала выхваченный из ножен клинок, которому он готов был вверить свою судьбу. Только бы успеть! Только бы догнать!
Довольно быстро, несмотря на запал сумасшедшей гонки, он понял – демоническая птица летит не куда глаза глядят, а ко вполне конкретной цели. Ею была огромная верба с узловатым толстенным стволом, возвышающаяся на берегу реки. Когда-то дерево, как видно, попыталось раздвоиться, дать еще один побег, но тот, разросшись, отломился и теперь застыл сплетением веток под прямым углом к основному стволу.