И вновь что-то защемило у нее в душе при звуке ее имени, произнесенного Торнхиллом. И она слегка качнулась к нему. Но, коснувшись грудью лацкана его камзола, она отпрянула назад в испуге. Они были совсем рядом с распахнутой настежь дверью на террасу, и граф, вальсируя, повел ее туда. Дженнифер оказалась там до того, как догадалась оглянуться, не наблюдают ли за ними. У нее пропало ощущение времени и реальности, словно ее погрузили в транс. Она напрочь забыла о том, что вальсирует с Торнхиллом в переполненном зале и что любой их жест или движение не могли остаться незамеченными.
Она была даже благодарна ему за то, что он вывел ее на свежий воздух.
– Да, я верю вам, – сказала она. – Я верю.
– Габриэль, – проговорил он, склонив голову. – Так меня зовут.
– Габриэль?
Дженнифер вздрогнула и подняла на него удивленно-встревоженный взгляд.
«Габриэль…» – повторила она про себя. Как странно. Так значит, вот кто был ангелом, а вовсе не Лайонел, как решили они с Самантой. Не Лайонел, а этот, другой, кого они с кузиной окрестили Люцифером. Дженнифер очнулась и сразу отругала себя за столь глупые мысли.
– В ваших устах, – сказал он, – мое имя звучит как объяснение в любви.
Он сократил то крохотное расстояние, которое отделяло его губы от ее, и на краткое мгновение накрыл ее рот своим.
Едва ли это можно было назвать поцелуем. Это нежное прикосновение еще менее походило на поцелуй, чем то, что было между ними в саду. Но, каковы бы ни были его намерения, он запоздал на долю секунды и то, что должно было произойти в вечернем полумраке, случилось на глазах у сотен гостей – в освещенном проеме распахнутой двери.
Дженнифер застыла в ужасе, боясь повернуть голову, чтобы не встретиться с кем-нибудь взглядом.
А он не отводил глаз от ее лица.
– Если вы сейчас прислушаетесь к своему сердцу, – сказал он, – и убедитесь, что там произошли перемены с тех пор, как вы последний раз его слушали, не оставляйте сей факт без внимания. Еще не поздно. Пока не поздно. Но скоро будет.
Дженнифер не сразу поняла, о чем он. Но, осознав, в страхе распахнула глаза.
– Ничего не изменилось, – сказала она. – Совсем ничего. Через месяц я выйду замуж. Я люблю его.
Глаза его улыбались, но как-то печально.
– Вы не говорили этого, когда мы беседовали в последний раз. Так значит, вы любите его? Это правда? Мои чувства к вам, то, что я испытываю с момента нашей встречи, – все это нисколько вами не разделено?
Дженнифер прикусила губу.
– Вы не должны этого говорить. Прошу вас. Вы сказали, что мы почти друзья, и все же пытаетесь меня расстроить. Вы пытаетесь посеять во мне сомнения, тогда как во мне их нет. Вы пытаетесь заставить меня признать, что я…