Представляемые обменялись вежливыми кивками, но князь не удержался подтрунить над доктором своим:
— Это кого же его я императорское высочество, Петр Фокич? Я сам свой и рад этому безмерно. Наградил Бог на старости лет, услышал мои молитвы. Я — гражданин Романов-Искандер, а можно и наоборот — Искандер-Романов. А вас, уважаемый Валентин Феликсович только так и не иначе?
— Можно и иначе, — улыбнулся врач, — Сам подумываю иногда, что Войно-Ясенецкий, пожалуй, благозвучней. Но если уж менять имя, так кардинально.
— Ну, это артисты да литераторы псевдонимами увлекаются, — заметил князь, — а нам с вами, как родители назвали достойней зваться. Разве что фамилию удвоить, имея к тому основания.
— На все Божья воля, — повторил врач слова Корнилова. — Наше дело жить достойно Его замысла о нас.
Слуги-сарты уже приняли лошадей, а хозяин пригласил гостей в дом.
Петр Фокич удивлялся неожиданной бодрости пациента. И озадаченно пожал плечами на вопросительный взгляд коллеги — ехали-то к почти безнадежному больному, а попали к весьма бодрому пожилому мужчине — никак не старичку. Однако стоящий под навесом чужой распряженный экипаж слегка объяснял ситуацию — видимо, это гости подняли настроение.
Освободившись от зимних одежд, доктора прошли за хозяином в гостиную, где хлопотали у стола две женщины — одна лет тридцати пяти, другая — не более двадцати.
— Мои Дарьюшки, — с гордостью представил Николай Константинович.
Объяснять их статус ему и в голову не пришло — всем давно все известно.
— Пока они тут хлопочут, прошу в кабинет, — указал он путь рукой.
Валентин Феликсович с интересом рассматривал князя. Без зимней одежды он выглядел худым, но без заметной сутулости — с детства заложенная «военная выправка». Поражал совершенно лысый череп! Голова, разумеется, а не череп, но туго натянутая на нем кожа анатомических подробностей почти не скрывала. При весьма крупном носе голова имела вид скульптурный. Столь лыс уже или бреет голову по местной моде сартов? Оно и правильно: вши — плоды революций, а на лысине им не удержаться.
В кабинете навстречу входящим поднялись двое мужчин средних лет в штатском. По тому, как они это сделали, сразу стало ясно — офицеры.
— Лука Лукич Кондратович, — представился тот, что постарше, лет пятидесяти.
— Генерал-лейтенант, — добавил великий князь.
— Это лишнее, — заметил Лука Лукич. — Нет армии, нет и генерала.
— Был бы генерал, а армия найдется, — хмыкнул Николай Константинович. — Пока вас никто не разжаловал.
— Петр Георгиевич Корнилов, — сделал шаг вперед тот, что моложе, — полковник… Брат младший, — добавил он, заметив вопросительный взгляд Ясенецкого-Войно. За последний год он уже привык к подобным взглядам.