Забот прибавилось – кроме лечения больных, пришлось заниматься и с будущими медиками. На приеме больных я показывал им практические навыки, когда больных не было, рассказывал в объеме, который они могли усвоить, теорию, начиная с анатомии человека и кончая стерилизацией инструментов и приготовлением лекарственных трав. Кое-какие проблемы удалось решить – например, для шитья ран я использовал конский волос из хвоста. Не для всех случаев жизни, кетгут взять было негде, шелковых нитей тоже, хотя на торгу шелковые рубашки были, привезенные из Синда.
Так, в хлопотах, обучении помощников, обустройстве личной жизни пролетело полгода. Прошла зима с ее морозами, снегом, проводами Масленицы с кулачными боями. Я пообвыкся в городе, оброс знакомствами, многие дела решались проще и быстрее, на улицах бывшие и настоящие пациенты раскланивались, постепенно пришло уважение.
Анастасия и Мишенька вошли во вкус учебы, уже довольно быстро читали и писали, научились сносно считать. У одного из лоточников я покупал книги – сначала попроще, и приучил Анастасию к чтению.
Периодически захаживал в кремль, справиться о здоровье княгини, вызнать у Афанасия новости, пообщаться с боярами. Конечно, я не имел благородного звания, но пользовался уже авторитетом и весом в обществе, и разговаривали бояре и ближние княжеские люди вполне доброжелательно, как с ровней, без спеси и высокомерия. Не одного из них я поставил на ноги, дав возможность жить полноценной жизнью.
В один из вечеров внезапно, как это и бывает, ко мне домой на возке подъехал боярин, которого я оперировал несколько месяцев тому с парапроктитом. После мы сошлись, несколько раз встречались на застольях или торгу. Звали его Никифор Артемьевич. Степенно сошел с возка, он, отдуваясь, в меховой шубе, чинно поприветствовал.
– Нужда привела к тебе, лекарь, выручай. К князю посол французский пожаловал, проездом из Москвы, да занедужил сильно, князь попросил тебя приехать, попользовать болящего.
– Ладно, что ж не поехать, коли князь зовет.
Собрался я быстро, Прохор уже запряг мой возок и положил в него сумку с инструментами. Ехать недалеко. Изба посольского приказа располагалась рядом с кремлем. На широкой кровати на мягкой перине лежал крупный мужчина в атласной рубашке с кружевами с мокрым от пота лицом. Рядом вертелся чернявый сухой мужчина неопределенных лет – толмач. После приветствия и осмотра я пришел к неутешительному диагнозу – ущемленная паховая грыжа. Надо оперировать, еще не вопрос, выживет ли после операции, но без нее – гарантированная смерть. Все это я втолковывал переводчику, боярин Никифор Артемьевич стоял рядом, его глаза беспокойно перебегали с меня на посла и обратно.