– Ну, грандиозный не грандиозный, но, мне кажется, что-то такое придумать надо…
– Ладно. Что-нибудь придумаем, – обещает она.
– Только предупреди меня заранее, хорошо? А то меня что-то страх берет, как представлю, что без всякой подготовки вляпаюсь в очередную твою затею. И имей в виду: на этот раз я буду в своей одежде.
– Ладно, – смеется Ниель. – Тогда спрячу тот маскарадный костюм с блестками, который специально для тебя приберегла.
– Очень смешно, но у меня почему-то такое чувство, что этот костюм с блестками существует на самом деле.
Ниель усмехается и подтягивает колени к подбородку. Ума не приложу, как она с подлокотника не падает, но вид у нее ужасно милый. Я доедаю свои хлопья, а она пока напрягает воображение.
– Придумала, – объявляет Ниель, когда я уже мою чашку. – Поехали опять в лагерь «Луч».
– В прорубь нырять не буду, – предупреждаю я.
Она делает гримасу:
– Да нет, какая там прорубь. Костер будем жечь. Зефир жарить. И на ватрушках покатаемся.
– На ватрушках?
– Ну да, купим такие надувные санки, круглые, как пончики, и будем кататься по льду.
Я задумываюсь. Кажется, не такая уж сумасшедшая идея.
– Ладно. Согласен.
* * *
Ниель держит свою ватрушку перед собой. Щеки у нее красные. Мы оба смотрим на замерзшее озеро.
– Готов? – (Я киваю.) – На старт. Внимание. Марш!
Мы бежим по снегу к берегу озера. Я отстаю на шаг: не сразу решаюсь плюхнуться на лед вместе с надувными санками. Этот краткий момент здравомыслия и дает Ниель необходимое преимущество: она бросается на лед первой и скользит футов на пять впереди по замерзшему озеру – туда, где какой-нибудь месяц с небольшим назад мы с ней чуть не утонули.
– Я победила! – объявляет она и вскидывает руки.
– Это потому, что я вдруг ясно увидел, как врубаюсь лицом в лед, – оправдываюсь я. – Ох и жуткое зрелище: кровищи полно, сломанный нос. Словом, хорошего мало.
Ниель только головой качает: мол, ну-ну, оправдывайся. А затем садится на свою ватрушку и просит:
– Попробуй меня подтолкнуть.
Я осторожно ступаю на лед. По нему вьется легкая поземка – не так уж и скользко. Но и бегать тут я бы тоже не рискнул. Берусь за ватрушку Ниель сзади, покрепче упираюсь ногами и с силой толкаю.
Ниель визжит, словно на русских горках, и скользит по льду. Откатывается на приличное расстояние.
– А теперь я тебя подтолкну, – говорит она, лежа на животе и отталкиваясь ногами, чтобы подобраться ко мне.
– У тебя сил не хватит, – отвечаю я и сажусь на ватрушку. – Не надо.
– Мне даже как-то неудобно, – оправдывается она, врезаясь в меня. – Ты нас и на качелях все время качал. До тебя самого почти никогда очередь не доходила.