Я понимаю, что она опять проговорилась – вспоминает о нашем детстве. Пока это не зашло слишком далеко, я наклоняюсь и целую ее. Мысленно уже слышу упреки Рей: ну как же, надо было, воспользовавшись возможностью, устроить Ниель настоящий допрос. Но я совсем не так хочу провести сегодняшний вечер. Новый год – это начало новой жизни, не время оглядываться на старую. Верно ведь?
– Покатаемся еще? – Я встаю и берусь за резиновую ручку надувных санок.
– Давай наперегонки? – предлагает она. – Победитель получает…
– Все, что захочет, – обещаю я.
Ниель поднимает бровь:
– Сначала скажи, чтобы я знала, чем рискую.
Мысли у меня вдруг разбегаются, а глаза слегка туманятся. Она хлопает меня по руке:
– Эй, о чем замечтался? Небось сейчас скажешь что-нибудь про раздевание!
– Конечно, – отвечаю я со смехом, даже и не думая отпираться. – Если я могу получить все, что хочу, то, разумеется, выберу тебя голую, с этим просто. Трудно решить, в каком именно виде я хочу тебя голую.
– Ладно. Давай в дýше. – Ниель умолкает, ждет моей реакции. Но я не издаю ни звука. – В темноте. И мы будем по-настоящему мыть друг друга, с шампунем, мылом и так далее. Согласен?
– Еще чего! – упираюсь я. – В темноте, на скользком полу – это, между прочим, довольно опасно. К тому же какой смысл лезть вместе под душ, если голой я тебя там все равно не увижу?
– Ну а ты что предлагаешь? – спрашивает Ниель, скрестив руки на груди.
– Пусть лучше это будет не душ, а ванна вдвоем… и при свете. И никакого мытья, только…
– Пена, – перебивает она.
Я усмехаюсь: эта мысль мне нравится.
– Пусть будет пена.
– Договорились: если выиграю я – душ в темноте, а если ты – ванна при свете. – Ниель азартно протягивает мне руку. Я опять усмехаюсь и беру ее за руку. Но вместо того чтобы пожать, притягиваю Ниель к себе, обнимаю и целую.
– Так нечестно, – выдыхает она. – Ты мне нарочно настрой сбиваешь.
– По-моему, очень удачная тактика, – шепчу я, проводя губами по ее шее.
Ниель отталкивает меня:
– Ах вот, значит, как? Ну, Кэл, держись! – Она снова выскакивает на заснеженный берег, снимает шарф, а за ним и куртку. Стаскивает через голову свитер, смотрит, удалось ли ей привлечь мое внимание – еще как удалось. И тогда она медленно снимает майку и остается в черном кружевном лифчике.
Я потрясенно выдыхаю:
– Ну ты злыдня. Разве так можно?
Она усмехается, уперев руки в бока:
– А ты как хотел?
Я улыбаюсь, разглядываю все, что она передо мной открыла. До последнего сантиметра. Мороз градусов двадцать. Но мне это так нравится, что тут не до прагматических соображений.