Николь тихонько смеется:
– А хорошо бы.
С минуту мы лежим молча. Николь большую часть детства была моей лучшей подругой. Все счастливые воспоминания так или иначе связаны с нею. И в то же время мне всегда тревожно за нее. Ничего не могу с этим поделать.
– Ты счастлива? – спрашиваю я.
– Что?
– Я только одного хочу – чтобы ты была счастлива. Ты вечно так изводишь себя из-за чужих ожиданий. Я боюсь, что ты несчастна.
– Я счастлива, когда я с тобой, Райчел. Ты единственный человек, который не ждет, что я буду вести себя так, как надо. – Она умолкает на минуту. – Иногда мне хочется быть своей полной противоположностью. Непосредственной. Безрассудной. Делать что-то просто ради удовольствия. Не переживать из-за того, что кто-то там думает о моей внешности или о моих поступках. Просто быть… собой.
– По-моему, так и надо, – ободряюще говорю я и улыбаюсь при мысли о том, что неизменно сдержанная и невозмутимая Николь может стать какой-то совершенно другой.
– Хорошо бы, – вздыхает она.
– Вот тебе и первое «что, если?…», – заявляю я. – В следующий раз, когда увидишь падающую звезду, загадай новую себя.
Николь смеется.
Какое-то время мы лежим, смотрим на небо и ждем второго шанса.
– Райчел…
– Да? – отвечаю я, глядя, не летит ли какая-нибудь звезда. Мне даже кажется, что я что-то заметила, но это просто самолет.
– А ты… ты счастлива?
В голосе подруги слышится неуверенность, и тогда я беру ее за руку.
– Сегодня – да. – (Николь сжимает мою руку.) – Сделаешь для меня кое-что?
– Все, что захочешь, – быстро отвечает она. Слишком быстро.
– Я за тебя беспокоюсь, понимаешь? Ты такая тихоня. Что у тебя там, в голове? Все считают, что ты должна быть… идеальной. Я знаю, тебе бывает грустно, ты злишься, обижаешься. Просто… давай этому выход.
– Не могу же я каждый раз кричать, когда все паршиво.
Я снова всматриваюсь в горящие над головой огоньки.
– Тогда… пусть звезды все это заберут себе, и тебе станет лучше. А когда взойдет солнце и звезды исчезнут, они всю боль унесут с собой.
– До следующей ночи, а потом опять появятся на небе и будут напоминать мне о том, как все паршиво.
– Нет, они уже станут новыми возможностями.
– Ничего не разберешь в твоих философствованиях.
Я смеюсь:
– Да? Не знаю, может быть. Вообще-то, похоже, я и сама уже запуталась.
– А я теперь каждый раз, глядя на звезды, буду думать о тебе, – говорит Николь, крепко сжимая мою руку.
– Это не так уж и плохо.
Над нами проносится тонкая светящаяся полоска. Мы одновременно вскидываем руки и показываем на нее.
– Загадала? – спрашиваю я. – Ну вот. Теперь ты изменишься: станешь той дикой, сумасшедшей, непредсказуемой девчонкой, какой всегда хотела быть.