– Правда?
– Точнее говоря, это подарок от нас с Рей, но… в общем, вот. – Я протягиваю Ниель пакет.
– Теперь мне неловко, что я тебе ничего не подарила, – говорит она.
– Не волнуйся, – успокаиваю ее я.
Ниель достает из пакета мобильник. Вид у нее донельзя озадаченный.
– Рей его называет суперсекретным наркодилерским телефоном. Она помешана на гангстерских фильмах, – поясняю я.
Ниель смеется:
– Но почему вы, интересно, решили подарить мне телефон?
– Ну… на случай, если мы тебе вдруг понадобимся. Хотим, чтобы ты в любой момент могла с нами связаться. – Надеюсь, ей не взбредет в голову отдать мне мобильник обратно.
Она вертит аппарат в руке:
– Там есть ваши номера?
– Да, – киваю я. – И пара карточек, чтобы разговоры оплатить. Там уже сколько-то минут оплачено, но немного.
Ниель берет карточки:
– Не обижайся, Кэл. Это очень хороший подарок, но я не собираюсь им пользоваться. Видишь ли, я вообще не любительница слать эсэмэски и электронные письма, терпеть не могу торчать в социальных сетях или на форумах.
Я усмехаюсь:
– Ладно, буду иметь это в виду. Но ты все-таки оставь мобильник у себя, просто на всякий случай… Вдруг что-нибудь срочное. Договорились?
Ниель кивает и опускает голову.
И тут глаза у нее вдруг вспыхивают от внезапного оживления.
– Ой, обожаю эту песню! – Она кладет пакет и банку со взбитыми сливками на прикроватный столик, включает радио погромче и встает во весь рост на кровати. – Потанцуй со мной, Кэл.
– Я не умею, – говорю я, скрещиваю руки на груди и мотаю головой.
– Но прыгать-то ты умеешь. – Она начинает подпрыгивать так, что кровать подо мной трясется. – Кэл, давай вместе! – Ниель подтягивает повыше подол платья, открывая босые ноги, и прыгает еще выше.
– Ну ладно, – сдаюсь я и становлюсь вместе с ней на кровать. Начинаю скакать вверх-вниз, хотя и далеко не так энергично, как она.
Ниель взлетает в воздух и кружится, только юбка развевается. Ритм музыки ускоряется, тогда она приподнимает платье и быстро-быстро бежит на месте. Под конец песни я уже так хохочу, что живот болит от смеха.
Мы падаем навзничь на кровать и пытаемся перевести дух.
Ниель довольно вздыхает.
– Спасибо тебе за сегодняшний день, Кэл, – говорит она, не отрывая взгляда от потолка.
– Ну, кажется, платье уже провело лучший день в своей жизни.
Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Ниель, и вижу на ее лице заразительную улыбку. Я больше не могу представить ее никем другим – только самой собой, той, что лежит сейчас рядом. В ней столько жизни. Не могу вообразить, что же заставило ее так круто все изменить. Но для меня она всегда будет Ниель. И уже не важно, что случилось с Николь. Пусть лучше эта девушка будет тут… со мной.