– Шли следом за нами. – Моряк начал спешно собираться. – Уходим по склону.
На рассвете вышли к еще одной реке. На этот раз Олег благоразумно снял штаны, а сапоги повесил на шею. Колкие камешки и гладкая галька оказались прекрасным массажным средством, он вышел на берег без намека на судороги с прочими негативными последствиями. В полдень устроили на берегу ручейка привал с обедом. Из концентратов выбрали сухой картофель с яичным порошком и сухим молоком. Достаточно вскипятить воду, и через минуту получится сытное пюре, правда, запах не назвать аппетитным.
– После войны разыщу «Башкирский пищепром» и заставлю съесть упаковку этой гадости, – облизывая ложку, пообещал Осип.
– Вечером сварим ячневый концентрат, – предложил Моряк.
Минут десять поговорили на тему концентратов и начали собираться, враг рядом. Дорога в горы оказалась почти сразу за ручьем, широкая, утоптанная скотом и усыпанная козьим и овечьим горошком. На душе сразу стало спокойно, отряд уже не в мышеловке. Олег пошел первым, в паре сотен метров за ним шагал Николай, в арьергард определили Петра.
По бокам начали подниматься холмы, а дорога втянулась в лощину. Олег поднялся наверх, именно там устраивают засады. Отряд как на ладони, значит, врага поблизости нет. Олег посмотрел вниз и автоматически поднял руку – немцы! Шестеро с двух сторон от дороги роют в склонах огневые точки. Причем на противоположной стороне один курит и смотрит на него. Увидев поднятую руку, солдат помахал в ответ. Русская форма семнадцатого года ничем не напоминает современную военную одежду. Маленькая винтовка за спиной с торчащим над плечом глушителем походит на охотничье ружье. Два пистолета по бокам? Из-за глушителей обе кобуры для удобства сдвинуты вперед и более напоминают ягдташи.
Николай сразу заметил сигнал и повторил его основному отряду. Олег начал спускаться к немцам, при этом снял кожаную кепку и как бы вытер лоб. Это сигнал: «Я обнаружен». Теперь уже обе группы бросили лопаты и закурили.
– Добрый день! – издали поздоровался Олег. Он хотел посочувствовать по поводу землеройных работ в жаркую погоду, но не позволил словарный запас.
– Как охота? – поинтересовался один из солдат.
Хороший вопрос! Он вообще не знает таких слов. Впрочем, в начале лета заказывал в ресторане рябчиков.
– Стрелять haselhuhn[66]. – Здесь не Германия и не надо говорить слишком правильно.
Сработало! Он почти произнес hasenfuss[67], чем вызвал хохот. Сделав последние шаги, вскинул винтовку и дал длинную очередь по солдатам на той стороне дороги. Все десять патронов ушли в одно мгновение. Немцы еще не поняли сути происходящего, а он уже с пистолетами в руках расстреливал их в упор.