— Я рада, что вам они нравятся. У вас хороший вкус. А мои дочери говорят, что я похожа на проститутку. Ну и язычок у современных девушек! Я никогда не снимаю украшения. Бикрам мне не позволяет. Он говорит, что я прибавляю студии шика.
— Несомненно.
В этой женщине и впрямь есть своеобразный шик — хотя и доведенный до абсурда. Разглядев поближе спутанную массу бус и браслетов, Грациэла хвалит украшения и достигает желанного эффекта. Поболтав несколько минут, она просит старуху впустить ее в дом, чтобы лично постучать к Стефани. Женщина рассматривает Грациэлу, как будто пытается угадать, не спрятано ли у гостьи оружие, а потом соглашается.
— Но я пойду с вами. Не хочу нести ответственность за взлом.
— Кстати, меня зовут Грациэла.
Женщина возится с массивной связкой ключей. Браслеты, цепочки и десятки брелоков звенят при каждом движении. Даже если она и услышала слова девушки, то не выказала никакого интереса. От этого звяканья Грациэла начинает нервничать еще сильнее.
— Боже, сколько ключей.
— Я их коллекционирую. Они приносят удачу, хотя и не сразу найдешь нужный.
Оказавшись внутри, Грациэла чует запах чеснока в коридоре. Женщина говорит:
— Хм… похоже, Генриетта снова жарит цыплят. А вот и квартира Стефани.
Из-под двери сочится неприятный запах, отчасти заглушенный чесноком. Смесь гниющего мусора и кошачьей мочи. Грациэла осторожно стучит в дверь и прикладывает ухо к металлу. Изнутри не доносится ни звука. Она стучит еще раз, уже громче. Ничего. Женщина подходит к Грациэле и оттирает ее в сторону.
— Ничего у тебя не получится, — заявляет она и барабанит так громко и настойчиво, что выглядывает кто-то из соседей.
— Стефани! — кричит она. — Стефани! Это Билли, открой. Нужно поговорить.
Никакого ответа. Но старуха невозмутимо продолжает:
— Это Билли! Стефани, открой, или я позову хозяина!
Слышится бряканье цепочки, и дверь распахивается. Прежде чем Грациэла успевает увидеть Стефани, ее охватывает волна теплого, застоявшегося воздуха. Нестерпимо пахнет кошачьим туалетом — и спиртным. В коридор вальяжно выходит тощий рыже-черный кот, а потом на пороге как ни в чем не бывало появляется Стефани.
— Грациэла, ты что тут делаешь?
Она говорит с трудом, как будто во рту у нее пересохло, и слова звучат невнятно.
— Тебя несколько дней не было, и я забеспокоилась, — отвечает девушка.
Короткие волосы Стефани сбились, глаза покраснели и опухли. На ней невероятно грязная футболка и старые черные спортивные штаны, сплошь в крошках и кошачьей шерсти.
— Я работаю, — бормочет Стефани. Это самая неубедительная ложь из всех, что доводилось слышать Грациэле.