– Если ты позволишь ей остаться, она докажет, что прекрасно может освоить программу обучения. Я поручусь за Дэнни. Все, о чем я прошу, – дай ей еще один шанс.
– Нет, – твердо ответил Чико.
– Значит, тот абзац из твоего рекламного проспекта, в котором говорится, что ты хочешь дать людям такой же шанс, что был у тебя, – это просто циничное вранье? Попытка выглядеть лучше, чем ты есть?
Чико в изумлении уставился на собеседницу. Выходит, малышка Лиззи Фэйн умеет показывать зубки!
– Ты все сказала? – спросил он ровным голосом.
– Еще далеко не все, – заверила она, вспыхивая. – Но тебе ничего нельзя сказать. Сразу выходишь из себя.
– Ты уже и так наговорила больше, чем достаточно, не находишь? – Помолчав, Чико произнес: – Какова твоя настоящая проблема, Лиззи?
– Не понимаю, о чем ты.
– А мне кажется, прекрасно понимаешь. Так что или выкладывай, что тебя гложет, или возвращайся в свою комнату и успокойся.
– Ты позволишь Дэнни вернуться к обучению? Пожалуйста! – Тон Лиззи смягчился. – Она справится. У Дэнни таланта больше, чем у кого-либо другого. Просто ты ее, как и всех тут, запугал.
– Кроме тебя, разумеется, – сухо проронил Чико.
– Я тебя давно знаю.
– Ты знала меня когда-то, – уточнил он.
– Мы можем все поправить?
– Может быть, – сказал он задумчиво. – Это зависит от обстоятельств.
– Зависит от каких обстоятельств? – переспросила Лиззи, глядя Чико в глаза.
Несколько минут он хранил молчание, а потом вдруг прорычал:
– От таких…
Она не ожидала, что Чико может двигаться так быстро, тем более что он ее обнимет. И все для нее внезапно стало не важно – особенно прошлое. Осталась только пронзительная реальность этого момента.
Тесно прижавшись, притиснув ее спиной к стене, Чико поцеловал Лиззи, и поцелуй его вовсе не был нежным – это был настоящий взрыв страсти. Даже если бы захотела, Лиззи все равно не смогла бы сдержать себя. Она ответила с таким же пылом. Чико разбудил в ней что-то, требующее немедленного высвобождения. Он казался и знакомым, и незнакомым одновременно – и это было восхитительное чувство. Она с трудом узнавала себя в этой страстной женщине, отвечающей на поцелуй. Никогда раньше Лиззи так себя не вела, никогда вожделение не вспыхивало в ней так внезапно. Чико тоже изменился. Это был уже не тот юноша, казавшийся Лиззи чуть ли не богом, а более жесткий, загадочный человек, и это отражалось в его поцелуях: напористые, сводящие с ума, они казались очень опасными.
Она настолько затерялась в поцелуе, что, когда Чико выпустил ее из своих объятий, Лиззи едва устояла на ногах, но почувствовала облегчение. Если бы Чико не отпрянул первым, Лиззи это вряд ли бы сделала. И что было бы тогда?