— Ну, что я могу сказать, — значительно и важно подал голос доктор Миллер.
— Да, доктор, — затрепетала Камилла. — Что?
— На редкость здоровое и жизнерадостное потомство, могу сказать, — принялся перечислять ветеринар. — Это во–первых. Во–вторых, долго гадать не надо: вот это — далматинец, — он погладил по голове большую белую юницу с двумя черными пятнышками на спине. Почесал шейку ее рыжей сестрице: — это — бульдог. Надо будет потом уточнить, но кажется мне — английский, а не французский.
Потертый тип в старом костюме добросовестно записывал слова ветеринара.
— Здесь, — Миллер потрепал за вислое ухо пятнистого громовоя. — Мы имеем русского спаниеля. Насчет черного — и гадать не надо, ротвейлер, он и в Африке ротвейлер. А это — чихуахуа.
— Как? — изумилась до глубины души Камилла.
— Как?! — громовым голосом заорал Павел Петрович. — Это я тебя, душа моя, должен спросить — как?!
Чаплина и ее разномастое потомство перепугались хозяйского вопля; болонка заскулила, далматинка спряталась у Шуры под креслом, бульдожка решительно вскочила на лапы, спаниель и чихуахуа залаяли, а ротвейлер напустил лужу.
Миллер разразился грамотной и педантичной лекцией на тему, как вести себя с миром животных.
Павел Петрович нервно поблагодарил за нотацию, заплатил ветеринару за экспертизу потомства, обещал позвонить и выпроводил доктора за дверь.
Вернулся не бизнесмен, любящий муж и заботливый собаковладелец — вернулся разгневанный отец обманутой дочери.
— Камилла! — заорал он, — Объясни мне, что происходит!!!
— Это ты мне объясни, что происходит! — всхлипнула Камилла. Нет, правда, она действительно не понимала, зачем ее муж устроил этот собачий цирк в номере люкс. Кутят–монстров давно пора раздать, — считала госпожа Столярова, — вон, Шура говорила, что белая девочка подойдет ее двоюродному дядьке охранять дачу, пятнистого попросила для своей дальней родственницы — та, глухая старушка, жила в деревне и ей требовался кто–то, способный повергать в ужас почтальона. На рыжую поступила заявка от той самой бывшей подруги Натальи Андреевны — женщина надеялась натаскать собачку так, чтобы ловить ветренного зятя…э-э… скажем так, за живое. Черненького можно было украсить какой–нибудь золотой цепочкой и подарить маме на день рождения, считала Камилла — и дешево, и стильно.
На младшего сыночка Чаплины поступило целых три заявки: из элитного детского садика, директриса которого надеялась на благотворительную помощь Павла Петровича; из лаборатории медучилища (тамошний зав когда–то знал Наталью Андреевну), и из клиники красоты — им требовался кто–то, чтобы пугать несговорчивых клиентов.