— И у вас есть доказательства?
— Меня удручает не наличие доказательств, что он пьет, а отсутствие доказательств, что он не пьет.
— Простите, не понимаю. Вы что–то мудрите, Джеймс.
Макелпайн вкратце рассказал о своих подозрениях. Разумеется, пока что никаких шумных попоек не было, ибо замеченный в этом водитель автоматически исключался из числа мировых гонщиков. Гений по части скрытности, Харлоу и здесь действовал втихаря, хитро и упорно, пил всегда в одиночку или только в мало посещаемых и, как правило, отдаленных местах, куда не заглядывал никто из его знакомых. Об этом Макелпайн имел достоверные сведения, так как нанял человека, установившего, по сути, за Харлоу слежку. Но — либо малый чертовски таится, либо, что–то учуяв, он стал чересчур бдительным и ловко ускользал от своего соглядатая. Тому только трижды удалось проследить путь к источнику возлияния — маленькому винному погребку, затерянному в лесонасаждениях вокруг автотреков вблизи Хоккенгейма и Курбергринга. Да и в этих трех случаях, было отмечено, Джонни лишь деликатно прихлебывал из маленького стаканчика, проявляя поистине похвальную умеренность. Тех порций, которые он себе позволял, едва ли хватило бы притупить утонченные способности и реакцию гонщика Номер Один. Неуловимость Харлоу вызывала тем большее удивление, что он всюду появлялся в своем огненно–красном “феррари”, самом приметном автомобиле на дорогах Европы. Однако именно обстоятельство, что чемпион старательно и так успешно ускользал от слежки, являлось для Макелпайна свидетельством тайных запоев.
Даннет слушал молча. Убедившись, что босс высказал все, что хотел, спросил:
— Есть ли прямые улики?
— Есть, — ответил уверенно шеф. — Запах.
После некоторой паузы Даннет сказал:
— Я ни разу не слышал никакого запаха.
— Это все по той причине, Алексис, что вы вообще не слышите никаких запахов. Запахов нефти, бензина, горящих шин. Где уж вам уловить запах виски.
Даннет склонил голову в знак согласия. Потом спросил:
— А вы сами–то что–нибудь унюхали?
Макелпайн отрицательно покачал головой.
— Вот видите! А еще говорите!
— Но он бегает от меня, как от чумы. А ведь раньше, как вы знаете, мы с Джонни были близкими друзьями. Теперь же, когда он оказывается рядом, от него просто несет ментоловыми таблетками. Разве это ни о чем не говорит?
— Бросьте, Джеймс! Это еще не доказательство.
— Может быть. Но Траккиа и Рори клянутся, что он пьет. И Джекобсон также.
— Тоже нашли беспристрастных свидетелей! Ведь если Джонни заставят уйти, кто станет Номером Один команды “Коронадо” и кандидатом в чемпионы? Конечно же, наш Никки! Джекобсон и Джонни никогда не были в особой дружбе, а теперь их отношения портятся с каждым днем. Джекобсону не нравится, что его машины выходят из строя. Харлоу же уверяет, что Джекобсон не может надлежащим образом подготовить автомобиль к гонке. Ну, а что касается Рори, так он возненавидел Харлоу — с одной стороны, из–за несчастья Мэри, а с другой — потому что она–то, несмотря ни на что, ничуть не изменила своего отношения к обожаемому Джонни. Боюсь, Джеймс, ваша дочь — единственная душа во всей команде, которая до конца предана Джонни Харлоу.