Харлоу находился в непроглядной тьме. Он слышал, как кто–то двигается по комнате, но по звукам не мог понять, чем занят вошедший. Похоже, тем же, что минутой ранее проделал он сам.
Харлоу на ощупь сложил платок треугольником и приложил к лицу так, что закрыл его до самых глаз. Концы завязал узлом на затылке.
Дверь в гардероб внезапно открылась, взору Харлоу предстала величественная горничная. В руках она держала диванную подушку. Перед женщиной предстала из тьмы жуткая фигура в белой маске, и глаза несчастной, что называется, сразу полезли на лоб. Беззвучно, не издав даже вздоха, горничная зашаталась и стала медленно падать. Харлоу подхватил ее до того, как она успела коснуться мраморного плинтуса, мягко опустил на пол, подложив ей под голову ту же диванную подушку. Потом быстро подскочил к двери, ведущей в коридор, запер ее, сорвав маску–платок, тщательно протер все поверхности, до которых дотрагивался, включая ручку и замки портфеля. Напоследок снял телефонную трубку с аппарата и положил на стол. Уходя, оставил дверь в номер слегка приоткрытой.
Быстро сбежав по лестнице, Харлоу замедлил шаг и уже спокойно вошел в бар.
В следующую минуту был сделан заказ. Бармен посмотрел на гонщика с плохо скрываемым удивлением.
— Что вы сказали, сэр?
— Я сказал: двойную джина и тонизирующей.
— Хорошо, сэр. Очень хорошо.
Бесстрастно, как только мог, бармен приготовил напиток, который Харлоу унес в укромный уголок, сев в кресло между двумя растениями в кадках.
И стал с интересом наблюдать за происходящим в зале.
Вскоре возле коммутатора возникло какое–то необычное оживление. Девушка–телефонистка раздраженно засуетилась. Сигнальные лампочки на ее щитке непрерывно вспыхивали, но ей, видимо, никак не удавалось соединиться с требуемым номером. В конце концов терпение телефонистки лопнуло, она подозвала мальчика–рассыльного и, понизив голос, что–то ему сказала. Понимающе кивнув головой, паренек пересек холл солидным, неторопливым шагом, в полном соответствии с хорошим тоном, принятым в отеле “Чессни”.
Вернулся мальчишка совсем в другом настроении. Быстро промчавшись через зал к телефонистке, он стал что–то настойчиво шептать ей на ухо. Та сорвалась со своего места. Не прошло и минуты, как появился сам администратор и поспешил в сторону лестницы.
Харлоу терпеливо ждал, делая вид, будто время от времени отхлебывает из рюмки. Он знал, что большинство присутствующих украдкой наблюдают за ним, но это его нисколько не смущало. На таком расстоянии они вполне могут подумать, что он пьет лимонад. Бармен–то, конечно, знал, что в рюмке чемпиона. Знал и другое: первое, что сделает Макелпайн, как только вернется, — это потребует счет Харлоу; разумеется, под каким–нибудь благовидным предлогом.