Правда, в это время дня бармены редко вьются вокруг нас. Ничего, небольшой семейный кабачок тоже устроит. Там обычно не кудахчут по поводу вреда алкоголя — даже в такую рань. Они приберегают его для ленча. Вы входите, вам кивают, и, если вы отвечаете на приветствие всего лишь кивком и фразой «виски со льдом», следует пауза, а потом на стойку бара можете выкладывать деньги. Что ж, черт побери, лед тает прежде, чем вы поднесете стакан ко рту и проглотите содержимое.
Зеленый змий никогда тебя не подводит. Никогда. Черт. Вот что мне нравится на Юге. Это чудо из Теннеси всегдаударяет в голову. Да уж. Огонь в жилах разгорается сразу. Точно. Да, черт подери, да.«Повторить». Ему хотелось поцеловать самого себя в губы. Уютная янтарная колыбель. Темный бар ранним утром, пропахший острым запахом виски. Трое одиночных пьяниц, сонный бармен, не открывавший глаз в течение пары часов, иногда официантки — убирающие, вытирающие, готовящиеся к приему толпы в час ленча. Никаких разговоров. Это время серьезной публики, углубленных любителей выпить. Заказывают «тройную порцию водки со льдом», «Джек Дэниелс», чистый скотч, двойной бурбон и пиво. Люди заходят накачаться, и поскорее.В это время дня получаешь выпивку, позже получаешь к ней довесок в виде скандала.
Выпив половину второго стакана, Джек пришел к согласию с самим собой. На какое-то мгновение проснулся его профессионализм, перед глазами проплыл медленно падающий на пол листок бумаги. Тут в баре зазвонил телефон, и Эйхорда вдруг осенило. Джек был великолепным полицейским в любом состоянии — пьяный, трезвый или серединка на половинку, — он мысленным взором увидел слова «Кто говорит?»,пришедшие к нему с ручейком памяти, который пробил себе дорогу, по залитым алкоголем мозговым извилинам. Потом всплыл экран монитора и на нем два молчащих близнеца, он вспомнил, что спрашивал у Юки, как так случилось, что тот не поговорил со своим братом. Они просто сидели, уставясь друг на друга через толстое стекло. На его вопрос «Как же так, что вы не поговорили?» последовал ответ: «Кто говорит, что этого не было?» Эйхорд ощутил удар под ложечку — прямо под ложечку, — и боль, и страх. Открывшаяся ему истина заставила Джека содрогнуться. Так возникло первое стоящее предположение по поводу личности преступника. До этого были одни подозрения, но виски выжало из них все, что можно. Только что.
Теперь он знает. Конечно, не все «зачем» и «почему». Это такая сложная, таинственная и глубокая драма, что, возможно, ему никогда не удастся раскрыть ее до конца. Совсем не то, что репортеры называют «сложной подоплекой». Сейчас ему остается только молить Бога о том, чтобы успеть положить конец беспределу прежде, чем совершится еще одно убийство. "У меня нет и клочка мало-мальски приличной улики, — думал он, — ни кусочка стоящего доказательства, которое можно представить суду. Но теперь я знаю, кто и что ты есть. И ты