рисовать люди в Тукане, приделывая людскому телу голову животного. Нет. В этих
скульптурах все было натурально и правдоподобно. Правдоподобной была каждая деталь, каждый штрих, вырезанный резцом талантливого скульптора. И притягательное тело
молодой, красивой женщины, с высокой зовущей грудью, незаметно переходящее в хвост
огромной змеи. И могучий торс разгневанного мужчины в цвете лет, плавно переходящий
в нижнюю часть тела, стоящую на двух трехпалых лапах, каждый палец которых
заканчивался огромным когтем… Это были существа из ночных кошмаров людей, из их
страшных сказок на ночь свои детям. Волей одаренного скульптора закаменевшие
чудовища, готовые в любой момент спрыгнуть с постаментов и ворваться в жалкие
глиняные лачуги на берегах Геона.
Между фонтанами и храмом когда-то были проложены дорожки из гладко отесанных
плит, по обе стороны которых стояли апельсиновые деревья, роняющие тяжелые, оранжевые плоды на белый мрамор. Вся эта композиция из золотистого, голубого, черного, зеленого, белого и оранжевого когда-то лежала как драгоценный,
переливающийся камень на бордовом бархате из окружающих маленькую долину скал.
Но, к сожалению, все это было в невероятно далеком прошлом. Время наложило свою
беспощадную печать на творение неведомых строителей, архитекторов и скульпторов.
Теперь резьба на стенах храма и башен наполовину обвалилась, зеленый малахит давно не
работающих фонтанов потрескался, ослепительно белый мрамор дорожек стал грязно-
желтым. И только апельсины продолжали источать трепетно-зовущий запах жаркого юга.
А среди этого царства запустения бродил и пел свою унывную песню ветер. Песню-
обещание, которое никогда не сбудется…
Яр оглядел долгим взглядом долину и пробормотал:
– Однако я надеялся, что все будет не так плачевно…
Потом раздраженно сплюнул, и больше не говоря ни слова, повел караван по дорожке
ведущей прямо к центральному входу в храм. Апельсины звонко лопались и
разбрызгивали сладкий сок под копытами животных. Марта, совершенно не обратив
никакого внимания на представшее перед ней запустение, ловко, по кошачьи, изогнулась
на спине осла, подобрала несколько плодов с земли и стала их с удовольствием есть.
Подойдя к храму, Яр привязал повод животного, которого вел первым к какому-то
выступу в стене. Затем порылся в кожаном мешке, закрепленном на спине осла, достал из
него четыре масляных светильника, огниво и аккуратно все это завернул в тюк. Подхватив
его левой рукой, правую протянул своей спутнице:
– Прошу, дражайшая.
Она оперлась на его ладонь и легко спрыгнула со спины осла: