Я киваю. С учетом того, что я знаю о Дэмиене, это мне совершенно ясно. Единственное, чего я не понимаю, зачем он это делает. И хотя я почти уверена, что он рассердится, все же решаюсь озвучить свой вопрос.
– Зачем ты оплачиваешь лечение? И ведь это не в первый раз, да?
Молчание, повисшее после моих слов, кажется непривычно тяжелым, и я не знаю, сколько смогу выдержать его груз. Когда Дэмиен наконец отвечает, голос его спокоен, но в нем появилась какая-то непонятная резкость.
– Я оплачивал лечение Софии, потому что у меня были на это деньги.
– Но почему? – вопрос срывается с моих губ прежде, чем я успеваю хорошенько подумать, стоит ли настаивать.
Теперь я смотрю на него, а не на его отражение. Но Дэмиен все еще не сводит глаз со стекла, и я не знаю, видит ли он Лондон или свое прошлое. Стоит он сейчас рядом со мной? Или с Софией?
Я сжимаю руки в кулаки, потому что не хочу ревновать к призраку, и все же маленькие коварные ростки ревности пробиваются внутри меня. Дэмиен так и не ответил на мой вопрос, и мне уже начинает казаться, что я зашла слишком далеко. Наконец он отвечает – и я не могу унять дрожь, пробирающую меня до костей, от страха за Дэмиена и за невинную девочку, с которой он дружил.
– Она дочь Рихтера, а тот не оставил ей ни цента.
Лишь спустя минуту до меня доходит смысл сказанного.
– София – дочь Рихтера, но все свои деньги он завещал тебе?
– Именно так, – подтверждает Дэмиен.
– Так вот почему ты о ней заботишься? А почему ты просто не отказался от наследства в ее пользу?
– Об этом не могло быть и речи. Во-первых, у нее уже тогда были трудности. София умная, но очень импульсивная и натворила много глупостей. Поэтому я учредил фонд. Она может брать оттуда деньги на свои нужды. Я купил ей квартиру, плачу за ее лечение. Но все это есть у нее именно потому, что тогда я не отдал ей деньги. Если бы я это сделал, она бы, возможно, уже умерла от передозировки. Или же спустила бы все на алкоголь и наркотики.
Я киваю – этот довод мне понятен.
– Но правда в том, что я помог бы ей и без всякого наследства. – Тут Дэмиен впервые поворачивается ко мне лицом. – София знала, что Рихтер со мной делал, и именно ее дружба помогла мне не сойти с ума.
– О боже… Она знала, каким чудовищем был ее отец?
– Именно, – хмуро кивает Дэмиен. – И мы вместе через это прошли. В конце концов, я отделался гораздо легче ее. Но черт возьми, Ники, она всегда была рядом.
Я смотрю на него, не в силах остановить текущие по лицу слезы.
– И Элейн тоже?
Дэмиен отрицательно качает головой.
– Он ничего не знал. Конечно, я очень ценю его дружбу, но наши отношения с Софией были гораздо глубже.