Почему–то он в первую очередь о ней. Наверное, оттого, что клятвенно обещал сестре сохранить ее и бережно с ней обращаться, а сейчас увидел, что она разошлась или порвалась от бедра и вырванным куском открывала бедро.
— Боже! Да у тебя все лицо в крови! — Запричитала девчонка, которая склонилась над ним и силилась приподнять его с земли.
— В голове не шумит? — Опять она участливо. — Нет сотрясения? Не тошнит?
И хотя голова гудела и до рези в глазах болело на месте носа, но он ответил ей, что с ним все в порядке. Медленно приподнялся на локтях и, оглянувшись в темноту, спросил:
— А этот, как его там, где?
— Слон, что ли?
— Да.
— С… — Почему–то ему матюгом.
— А что это он так? Испугался?
— Ага! Как скажешь? Ты что, не слышала, что Слон только вышел после отсидки?
— Нет. Я вообще о таком …
— Вот ты даешь! Нет, ты точно чекнутая… И зачем ты полезла? Я бы и сама…
— Ну да, слышали все как ты сама?
— Вот видишь, какая ты смелая? Все слышали, а ты одна за меня. …И не побоялась, что Слон.… Слушай, а давай ко мне, я тут рядом…
Он попробовал возразить, но она ему сказала, что в таком виде она и пяти метров не пройдет с голой ж…..
— Зашить бы надо…
— Что зашить? — Не понял, о чем это она.
— Ну, не ж…. же твою! Ой, поднимайся, давай, а тяжелая ты какая…. Давай, опирайся.…А туфли свои сними и давай без них, все равно колготки порваны и их выбрасывать.… Ступай, ступай, моя спасительница…
И потянула его куда–то за кусты, а потом дальше, за школьную и развороченную ограду, потом дальше по улице. Он шел, опираясь, и тут в самом деле ему стало так больно, что он невольно от боли и от унижения и всего, что сегодня с ним произошло, вдруг тихо заплакал.
— Поплачь, поплачь, авось тебе полегчает, заступница ты моя.…Дай туфли я потащу, а ты руками свободными цепляйся.… Вон к тому дому.… Уже скоро, идем уже, прошу тебя…
Эх, подумал, да что же мне так не везет сегодня! Хотел за девушку заступиться, а сам? И потом на вечере, как прокаженный какой–то, и Наташку потерял, а тут еще мордобой.
— Ой, больно как! — Заохал.
— Ничего, уже пришли, входи, только голову пригни, у нас потолки низкие.
— Жека, ты?
— Я!
— А с кем? Мы раздеты и спим уже.
— Ничего, я со своей заступницей, мы не помешаем, спите, мы тихо.
А потом, пока она усаживала его в маленькой кухне, он услышал из–за двери, как кто–то прокомментировал их появление.
— Вот, теперь Женька уже с защитницами стала являться по ночам. А раньше с мужиками…
Потом другой сонный голос.
— Да хватит вам, спите! С мужиками, мужиками, с козлами, вот с кем!
— Да спите вы уже, бабы, мы тихо…