— Подожди-ка, — сказала Сара, когда Моника подхватила ее под руку. — Фредо? Какого черта здесь творится, Mo? Что произошло, вы с Терри сорвали куш в лотерею?
Моника замерла на месте.
— Терри? Кто такой… А, ты имеешь в виду Терри Брэйтуэйта! Ты с ума сошла, мы уже тысячу лет как в разводе.
— Ты опять вышла замуж?
Моника покатывалась со смеху, откинув голову.
— Черт, конечно, я и забыла, в который раз. Я что, тебе не писала и не говорила?
Сара покачала головой. Моника проводила ее в просторный холл. Элегантная лестница вела в тенистую галерею.
— Вот это домик, — ахнула Сара, изумленно озираясь. — Как ты умудрилась купить такой дом?
— «Фруктовые сады»? В Испании я познакомилась с «очаровашкой» — промышленником из Германии, малышом Куртом: ему было лет восемьдесят, ни больше ни меньше, чудаковатый старый козел, в жизни такого не видела. Что мы только ни… В общем, он снял громадную виллу на лето, и я приходила к нему каждый день, учила его испанскому.
— Ты говоришь по-испански?
Моника тряхнула головой.
— Нет, но его жена об этом не догадывалась. Короче говоря, после смерти старикашка оставил мне кое-что, чтобы я поминала его добрым словом. Целую кучу денег. Неужели я тебе не рассказывала?
— Поверь, я бы не забыла, но все твои рождественские открытки похожи одна на другую: «Надеюсь, у вас с мальчиками все в порядке, у нас чудесная погода, я в порядке, с любовью, Моника». Черт возьми, ты темная лошадка.
Моника притворилась обиженной.
— Кто, я? Боже упаси, просто я ненавижу писать письма.
— И что же случилось с женой старикашки?
Моника пожала плечами.
— От нее ни слуху ни духу: может, он с ней развелся, может, она умерла. Понятия не имею, но у него была такая куча денег, что ей не на что жаловаться. Я решила вернуться домой, на родину, и свить гнездышко. Этот дом я увидела в одном журнале в приемной у дантиста.
Они подошли к двойным дверям, распахнутым настежь. Моника улыбнулась.
— Но мне хочется узнать про тебя. Чем ты занималась? Пойдем, я познакомлю тебя с гостями.
— Ты же говорила, это вечеринка для пары близких друзей! — пораженно воскликнула Сара, очутившись в зимнем саду, где было полно народу: утонченная публика, все переговаривались, смеялись и пили. Вдоль стены, во всю комнату, тянулся длинный фуршетный стол.
По залу кружил официант с подносом напитков, и Моника протянула ей бокал.
— Всего-то человек пятьдесят-шестьдесят. Когда я жила с Морденом, мы устраивали приемы для двухсот человек. Боже, какой он был зануда…
— Морден? Кто такой… — начала было Сара, но Моника уже подталкивала ее к группке людей в пышных вечерних нарядах, собравшихся у края стола.