Сара сделала еще один глубокий вдох, понятия не имея, что говорить дальше, но Крис уже вперился в телевизор, давая понять, что она свободна и аудиенция окончена. Под глазом у него дергался нервный тик, будто кто-то нервно колотил пальцами по столу.
— И это все, что ты можешь сказать? — спросила она.
Сара посмотрела на него сверху вниз.
— Крис, мне необходимо знать, что это неправда, что ты не спишь с Дженни Бек. Что это, это… не знаю, глупо, невозможно, что это безумие. Прошу тебя, Крис, поговори со мной. — Ее голос дрожал от переполнявших ее эмоций. — Я зла, мне больно, я боюсь, и хочу, чтобы ты сказал мне правду.
— Правду? Боже, и это все, что тебе нужно? — Он был поразительно безразличен, но потом, будто обретя вдохновение, продолжил: — Люди видели, как мы с Дженни болтали в тот вечер на барбекю, чего бы не случилось — обрати на это особое внимание, — если бы ты не провела ночь у этой чертовой шлюхи, Моники Карлайл. Ты знаешь здешний народ. Прикажи им сложить два и два, и не успеешь оглянуться, как они уже раздуют историю. Я поражен, что ты слушаешь этот бред, Сара. Нет, правда, я удивлен, что такая умная женщина, как ты, попалась на такое.
Сару трясло и тошнило. Едва он закончил предложение, как с головой погрузился в передачу об астрогеологии, где мужчины среднего возраста в белых кепочках производили подсчеты. Сара с отвращением отвернулась.
Значит, получается, что это она во всем виновата. Как же иначе, она могла бы и сама догадаться. Возвращаясь на кухню, Сара горела от ярости, и ей казалось, что она оставляет за собой огненные следы, намертво впечатанные в ковер, как символ ее чудовищной злобы и обиды.
Меньше чем через полчаса Крис остановился на парковке неподалеку от Хивдона. Его лоб и верхняя губа покрылись капельками пота, словно блестящими бусинками. В последнее время он проводил здесь все больше и больше времени.
Дерьмо. Наконец эмоции перевалились через край, и с ним случился острый приступ накопившейся вины, напряжения и адреналина. Он раздраженно заколотил по приборной доске. В животе бурлил соус для пасты, который приготовила Сара, провоцируя несварение желудка.
Он знал, что происходит: Сару не одурачишь. Он понял это по ее лицу, по ее голосу. Почему он не признался, не предоставил себя ее воле, не выложил все и не сказал, что совершил ужасную ошибку, но уверен, они смогут это пережить? Они же смогут, правда? Наедине со своими мыслями, Крис чувствовал себя добычей Дженни Бек, а не ее любовником.
Но ведь у Сары нет доказательств, она не уверена на сто процентов, что между ним и Дженни что-то было, рационально заметил тот участок его мозга, который в будущем, видимо, собирался стать адвокатом. Крис вытер пот. На минуту забыв о жалости к себе и самоуспокоении, он понял, что Дженни Бек не более милосердна, чем стадо саранчи.