– Я против бойкота. Мы на самом деле превратимся в таких же, как те из «Чучела». Просто теперь будем знать, что в нашем классе – стукачка. Лучше держать язык за зубами. А так, пусть каждый решает сам для себя, – остановил Женя.
– А я считаю, что сознаться в чем-то гадком гораздо труднее, чем эту гадость не сделать. Я не знаю, кто из нас на это был бы способен, – вдруг вступилась за Ольку Маша. – Теперь я тебе руку подам.
И она протянула ей ладонь. Но Оля, державшаяся из последних сил, не вынесла именно первого человеческого слова, отвернулась и разревелась.
– Ну что, народ. Пошли просить прощения у Мамы-Оли. Может, Карапетовна не успела еще подписать заявление.
И вслед за Ингой ребята поплелись назад к школе.
8 марта, четверг
– Гарик, я присяду к тебе на колени? – и Леночка, натянув потуже свою мини, выбрала среди плотно упакованных в «зрительном зале» ребят самый подходящий «аэродром» для посадки.
Монмартик, расположившийся на полу, упершись спиной Маше в ноги, вскинул лохматую, давно не стриженную голову и поймал ее точно такой же ничего не понимающий взгляд. Обомлевший от такого неожиданного Леночкиного решения Гарик выглядел, что могли подтвердить те, кто его в этот момент видел, и вовсе растерянно-глупо. Но как остолбенело на Леночку уставился Вадик, нельзя было сравнить ни с чем. Он уже вскочил, подставляя подруге свой стул:
– Вот, садись. Мне сейчас все равно выступать.
– Спасибо, не надо. Раньше мог побеспокоиться, – произнесла Леночка ледяным тоном, не оставляя Вадику шансов.
– Но вот же, место свободное.
– А мне отсюда виднее. Ты не возражаешь, Гарик? – она повернулась бочком и обняла его за шею.
– Я? Да нет… как я могу возражать… – он совсем растерялся. Вадик возвышался над ними как немой укор, пока Наташа с задних рядов не призвала:
– Вадик, на сцену…
Если празднование 23 февраля традиционно сводилось к неким банальным формальностям вроде торжественного вручения галстуков, которые ни один мальчишка все равно потом не надевал, то так же традиционно от ребят на 8-е Марта ожидался обязательный спектакль или капустник. Если б этого в какой-то раз не случилось, девчонки сочли бы себя уязвленными. «В прошлом годе» (как выражается Лошак) мальчишки разыгрывали спортивно-историческую трагикомедию «Отелло и Джульетта» совместного авторства Шекспира и Вадика. В отличие от оригиналов, в сильно осовремененном Вадиковом варианте «Монтекки все болели за «Спартак», за ЦСКА болели Капулетти», а сладко-шоколадный тренер сборной Отелло (Гарик) безрезультатно пытался примирить враждующие кланы. Маша видела лишь видеозапись спектакля, и «Оскара» за лучшую женскую роль она, безусловно, отдала бы Дику. Его Джульетта была очаровательна, хотя кормилица из Громилы тоже состоялась достаточно колоритная.