С этими словами Гарик отодвинул Графа и замахнулся локтем согнутой руки.
– Монмартик!.. – вырвалось у Маши.
Женька взглянул на нее и вдруг быстро отдернул руку. Но остановить Гарика было уже невозможно. Удар жуткой силы обрушился на то место, где только что мишенила Женькина ладонь. С хрустом треснуло что-то в парте. Взвыв по-дикому, Гарик схватился за локоть и завертелся, зажмурив глаза, складываясь пополам.
– Гарик, ты не ударился? – участливо поинтересовался Женька.
– Идиот! – крикнула Олька, яростно сверкнув глазами на Монмартика. – Он же так мог руку себе сломать. Соображать надо. – И она бросилась за Гариком, который, закусив губу, бродил между рядами парт, в ярости пихая их ногой.
– Больно? – заглянула ему в лицо Оля, бережно дотрагиваясь до его локтя.
– Да отвяжись ты от меня. Достала! – сорвался Гарик и выскочил из класса.
Маша с Монмартиком уже вынырнули из метропещеры на тусклый свет, процеженный через плотный фильтр дождевых облаков. Включив автопилот, они пробирались дворами нога за ногу, не слишком заботясь об оптимальности маршрута. Они шли так близко друг от друга, что их плечи то и дело соприкасались.
Маша думала об Инге. Она знала, что сегодняшний день у Инги не занят репетиторами: по вторникам она сачковала. Они могли бы поехать домой вместе и вместе потом поделать домашку. Но Инга придумала себе занятие в школе. Ну и пусть! Маша уговаривать не стала. Это не была ссора, но глупая серая кошка прошмыгнула между подругами. Повода не было. Но размолвка была. А если и был повод, то самый дурацкий, который всерьез-то не примешь – та самая контрольная по стереометрии. Инга, единственная из класса решившая задачу для двух случаев… ошиблась. Никакого второго, выстраданного ею варианта условия не было и быть не могло. Ей снизили на балл. Маша получила свою пятерку. Инга побежала к доске доказывать свою правоту, пока не убедилась сама, что наврала. С момента, как она вернулась за парту, они почти не говорили друг с другом. Маша видела предательские слезы, сверкавшие у «железной леди» на глазах. Инга отворачивалась к окну и выуживала несуществующую соринку из-под век. Четверки случались у девчонок и раньше. За первую же самостоятельную по физике они умудрились даже получить по трояку на фоне почти сплошных двоек, которые физичка, пожалев выпускников, в журнал не занесла. И никогда это не превращалось в трагедию. Но тогда и четверки и трояки они получали на пару, и в этом не было обиды.
Только сейчас Маша обнаружила, что так как-то само получилось, что она оказалась идущей с Монмартиком под руку. В питерском классе мальчишки девчонкам свою руку не предлагали. А здесь это было как-то само собой разумеющееся. Первым ее порывом было потихоньку высвободиться, но она решила, что это будет совсем глупо. Вместо этого Маша остановила своего провожатого, встала перед ним и приказала: