С лица молодого человека спала скорбь, а при слове «сын» глаза его и вовсе засияли.
— Конечно профессор. Как вы скажете.
— Я бы никогда не решился на подобное ни с одним живым существом, — продолжал увещевать его доктор Метц, — тем более с родной дочерью. Но она умирает, и я не могу ничем ей помочь. Я могу лишь попытаться провести одну операцию, зная, что уже не сделаю Лили хуже. Я не прощу себе, если не попробую. И не прощу себя, если ничего не получится. Мне трудно сказать, сколько займёт времени весь процесс.
— Я буду с вами до конца, — тут же заверил его Даниэль.
— Мне отрадно это слышать. Но знай, путь будет очень трудным и порою может показаться страшным.
— Я не дрогну, профессор.
— И я не уверен в положительном результате.
— Но мы будем к нему стремиться.
— Конечно.
— Только чтобы Лили жила.
Первым, что сделал доктор Метц, так это выпарил всю влагу из чёрной крови белой женщины Мери. Когда в прокалённой чашечке остался лишь чёрный порошок, он добавил к нему молока. Чёрное растворилось в белом — почти что «альбедо» сменило «нигредо». Но до этих стадий было ещё очень далеко.
— Папа… — еле слышно прошептала Лили, когда открыла глаза и увидела склонившегося над ней отца.
— Здесь и Даниэль, милая.
— Да?..
— Я тут, Лили… — прильнул к изголовью кровати молодой человек.
— Дочка, я дам тебе кое-что, — обратился к ней доктор Метц, поднеся к её губам стакан с мутной жидкостью, — выпей, пожалуйста. Тебе должно стать легче.
Даниэль помог приподнять ей голову, и девушка послушно приняла лекарство мелкими глотками.
— Папа… я так… просто хотела…
Но Лили не успела договорить и впала в дрему.
— Держи её за руку, — обратился к Даниэлю доктор, — следи за пульсом.
— Хорошо.
Тем временем доктор Метц достал банку с плавающей в растворе шишковидной железой — частичкой бессмертного существа.
— Что это? — поинтересовался ученик.
— А на что похоже?
— Не знаю… — замялся тот, — скорее всего часть мозга.
Затем доктор Метц достал старый инструмент, которым когда-то пользовался ещё профессор Книпхоф.
— Это крючок? — спросил Даниэль.
— Ты прав.
Молодой человек тревожно обхватил запястье Лили.
— Пульс стал слабее. Я его еле прощупываю!
— Так и должно быть, — спокойно ответил ему доктор Метц, хотя и понимал, что сейчас он не мог ни за что поручиться.
Но Даниэль уже не внимал его словам. Его возлюбленная больше не подавала признаков жизни.
— Лили… — позвал он в последний раз и сорвался в беззвучный плач у её смертного ложа.
— Послушай, мальчик мой, — дрогнувшим голосом обратился к нему доктор Метц, силясь не потерять самообладания, чтобы самому не припасть к одру дочери, — возьми себя в руки. От тебя зависит, получится ли у нас задуманное или нет.