— Зачем?.. — качал головой Даниэль. — Её больше нет.
Но доктор Метц был непреклонен:
— Это лишь третья стадия — разделение. Нужно пройти ещё девять.
— О чём вы говорите?
Доктор Метц взял в руки крючок и принялся его дезинфицировать.
— Открывай банку и подготовь препарат, — скомандовал он, — мы должны осуществить соединение.
— Соединение чего?
— Тканей. Вернее, нам необходимо вживить чужеродный орган.
Даниэль кинул тревожный взгляд на железу, потом снова на своего учителя и спросил:
— Профессор, вы что, хотите провести операцию на мозге?
— Это единственный вывод, к которому я пришёл. Больше ничего не остаётся.
— Но ведь это невыполнимо! Мы не сможем вскрыть черепную коробку!
— Поэтому мы и не будем этого делать. Насади препарат на крючок. Только аккуратно, целостность не должна быть нарушена.
Когда Даниэль выполнил поручение учителя, доктор Метц принял инструмент и поднёс частичку чужого мозга к ноздре дочери. Медленным точным движением он стал проталкивать комок внутрь, и когда крючок вошёл вглубь на пятнадцать сантиметров, доктор Метц неспешно стал выдвигать его обратно, пока пустой крючок не вышел наружу, оставив после себя лишь тонкую струйку крови.
— Это было соединение…
— Оно бы убило её, — безучастно произнёс Даниэль.
Доктор Метц хотел было резко одернуть ученика и сказать, что Лили и так жива, но теперь он и сам стал в это сомневаться.
— Думаю, нам нужно ждать.
— Чего?
Доктор Метц и сам не знал, но твердо верил, что нечто обязательно должно произойти. Судя по английским письмам и комментариям к ним, даже профессор Книпхоф в этом не сомневался, а он был большим знатоком в вопросах жизни и смерти.
На следующий же день на бездыханном теле Лили начали проступать странные пятна. Из багровых синяков они превращались в чёрные пятна. Казалось, все сосуды вмиг лопнули и разлагающаяся кровь почернела.
— Это же не трупные пятна? — пораженно вопросил Даниэль.
— Ты прав, это не они. Но так и должно было произойти. Нигредо…
— О чём вы?
— Почернение. Начало Великого Делания.
По прошествии двух дней чёрные пятна стали сходить. Кожа Лили вновь становилась светлой и гладкой, даже веснушки исчезли с лица.
— Это свертывание, — пояснил доктор Метц.
— Крови? — непонимающе переспросил Даниэль.
— Нет, так называется шестая стадия. Её ещё именуют побелением — «Альбедо».
Произнеся это, доктор Метц вспомнил о белой женщине Мери, чья железа отныне поддерживала в его дочери остатки жизни. Лишь бы Лили не побелела как та несчастная. Но что-то уже произошло с её волосами — в них пропал рыжий огонь, и они стали тускло-медными. Кудри слегка расправились и теперь спадали мягкими волнами по простыне.