— Я была бы куда счастливее, если бы грязная, одноногая свинья приударила за мной.
Так как я не знаю его имени, то буду называть его просто — «идиот».
Мои слова явно разозлили его, потому что улыбку сменили нахмуренные брови.
— У тебя недоуменный вид, нужны разъяснения? — с издевкой спрашиваю я.
— Нет, не нужны. Просто пытаюсь понять, знаешь ли ты с кем препираешься?
— О, я знаю чьи это слова, подожди, подожди, ничего не говори, гм... поросенка Бейба, нет, подожди... Бемби!
Идиот стучит кулаком о стену, а потом прижимается ко мне.
— Что, не так весело, когда теряешь контроль?
— Ты это так называешь? Потому, что лично я считаю, что мужчина, который удерживает женщину, чтобы просто поприжиматься к ней, находится в отчаянии. Но это только мое мнение.
— Думаешь это смешно? Скажи спасибо, что ты такая аппетитная, потому что, если бы…
— Ой, да ладно, меня этим не напугаешь. И вообще, ты когда-нибудь слышал о тик-таке?
— Очевидно тебе нужно преподать урок, — говорит он, начиная медленно водить рукой по моему телу и останавливаясь в районе бедра.
Неожиданно, меня разбирает смех, от чего парень начинает злиться еще больше.
— Что смешного? — раздраженно спрашивает он.
— Прости, но...предполагалось, что вот от этого я заведусь? –
Прикусываю язык, отчаянно стараясь сдержать рвущийся наружу смех.
— Ты что, издеваешься надо мной?
Наконец-то до него дошло.
— Нет, конечно же нет.
Поднимаю руки вверх, все еще пытаясь не рассмеяться.
— Терпеть не могу таких высокомерных цыпочек, как ты.
— Во-первых, тебе нужно поработать над своими методами пикапа. А во-вторых, если такие цыпочки, как я, тебе не нравятся, то зачем тогда прижимать меня к стене?
— Знаешь, мне больше нравилось, когда ты молчала!
С рыком он грубо обхватывает мое лицо, вынуждая смотреть прямо в глаза.
— Я уже говорила, что мне не до тебя, но, видно, английский — твой неродной язык, а иначе, почему мы сейчас здесь стоим?
Пытаюсь говорить понятно, насколько это возможно в ситуации, когда сдавливают щеки. Отлично! Теперь у меня к завтрашнему дню появятся милые красные синички.
— Заткнись, иначе пожалеешь, — кричит он, прижимая мою голову к стене.
— Я уже жалею, что твоя мама не предохранялась. Хуже быть не может.
Не имею понятия зачем я еще больше завожу этого психа, но он меня достал. А отступать я не привыкла. Наверное, именно это и имел в виду отец, когда просил не влипать в неприятности.
— Вообще, я планировал быть милым и нежным, но, к черту, — говорит он, хватая меня за задницу.
— Как и я.
Улыбаясь, поднимаю колено с рьяным желанием навсегда лишить его возможности настругать мини версии самого себя. К сожалению, одним быстрым движением, кто-то грубо оттаскивает его от меня. Поднимаю глаза и вижу Калеба. Опять он помешал моему колену сделать то, о чем оно мечтало весь день.