Матвей – здоровенный, как и Игорь, – глаза мокрые, в них боль и ярость.
Холеный полковник в своей смешной широкой шляпе, которую здесь называли «фуражка».
Веселый постовой, скучный дежурный, разбитые, испитые рожи сокамерников.
Век бы этого всего не видеть! И поесть! Поесть! Ну почему не попросил Игоря дать хоть кусок хлеба?! Он бы понял… Гордость, все гордость! А пора бы отвыкнуть от гордости. Уже не боевой маг, не сильный мужчина, которого не взять голыми руками – он низший из низших!
Безногий инвалид, к тому же обвиняемый в убийстве старухи! Куда еще ниже-то?
Задремал. Вернее, впал в состояние, близкое к дремоте. Так легче переносить нелегкую жизнь. Например, когда сидишь под дождем в открытом поле, из жратвы только размокший сухарь, а проклятый обоз с мясом и хлебом застрял в грязи возле ближайшей деревни. И командование – чтоб его понос прошиб! – не разрешает покинуть ту лужу, в которой обосновался ганз!
В прежние времена Сергар бы воспринял все павшие на него тяготы как нормальную часть жизни, а теперь… теперь он отвык, расслабился без воинской службы.
Ослаб. Да, ослаб! И не только телом.
Грохот стальной двери, шаги, глуховатый, хриплый голос:
– Во! И урод здесь! Спит спокойно, козлина!
– Ты чего до него докопался, Сеня?
– Че-че, бабку замочил он, урод гребаный! Слыхали про бабку Надю? Вот он ее и задушил!
– Да ты че? В натуре? Вот гад! А откуда знаешь?
– Следак сказал. Грит, его Воскобойников притащил, прямо с бабки снял!
– Ни хера себе! Он че, мохнатый сейф вскрывал?! Че он на бабку-то полез?! Не – погодь, че-то не вяжется. У меня сосед покойный на коляске катался, так вот говорил – ничо не работает у этих инвалидов. Ниже пояса вабще ничо не работает. Так что гонишь.
– Че я гоню?! Ты базар-то фильтруй! Че услышал от следака, то и говорю! Задушил! На бабке лежал! А че он там может, че не может – я те че, доктор, че ли?
– Так вот и не гони, раз не знашь. Мож, следак нарошно фуфло прогнал, а ты на ментовские штучки повелся! Че, в натуре, ментам веришь?
– А давай ево и спросим! Делов-то! Эй, ты, урод, просыпайся! Хорош дрыхнуть!
Сергар почувствовал удар – кто-то пнул его в колено, да так, что коляска развернулась боком к стене. Открыл глаза, готовый к бою, и в первую секунду не понял, где находится. Ему снился мертвый город, толпа бродячих трупов, и Сергар не очень удивился, когда перед его лицом возникла рожа, похожая на одного из тех, кто заполняет улицы убитых городов – бледная, с покрасневшими белками глаз и такая же бессмысленно-тупая.
– Проснулся?! Давай, говори обчеству, с какого… ты бабку завалил?!