[41].
Внезапно он почувствовал под пальцами округлость бедра и вспомнил, как последние лучи солнца окружили золотистым ореолом изгибы девичьего тела. Марион предстала перед ним нимфой-чаровницей, соблазнительницей, явившейся прямиком из ада, чтобы испытать его выдержку… Растущее напряжение вылилось в покалывание в нижней части живота. Он зарылся лицом в мягкие волосы, вдохнул излучаемый ими женский запах и почувствовал непреодолимое желание скользнуть рукой под плед. Пришлось приложить титаническое усилие, чтобы сдержать этот порыв.
Марион издала короткий стон и шевельнулась. Дункан замер и убрал руку. Тонкие брови девушки сошлись в напряженную черту над закрытыми глазами. Ей что-то снилось. Он подождал, сдерживая дыхание. Лицо в форме сердца прояснилось, пухлые губы изогнулись, и с них сорвался жалобный всхлип:
– Не-е-ет…
Испуганные глаза Марион распахнулись, и она вцепилась пальцами в плед с такой силой, что они побелели. Дункан склонился над ней, с тревогой всматриваясь в ее лицо.
– Марион, все в порядке! Tuch! Tuch!
Вместо испуга на лице девушки отразилось удивление, а вслед за ним – облегчение. Слеза, повисшая было на ресницах, покатилась по щеке. Дункан ласково смахнул ее.
– Все хорошо!
– Нет! Худшее еще даже не начиналось…
Он посмотрел на нее с изумлением.
– О чем ты говоришь? Не понимаю… Тебе приснился страшный сон, Марион!
– Я…
Она замолчала на полуслове – губы приоткрыты, взгляд затерялся в складках рубашки Дункана. Потом она помотала головой.
– Ладно, забудь. Ты прав, это всего лишь плохой сон, – тихо сказала Марион.
Часто заморгав золотистыми ресницами, она прижалась лбом к его крепкому плечу и расплакалась. Дункан не знал, что делать. Рука его повисла у нее над волосами. Если он прикоснется, оттолкнет ли она его? Было очевидно, что Марион ищет у него утешения. Так же, как и тогда, в лодке, когда они возвращались на берег после рейда. Она прижалась к нему словно дрожащий от страха котенок, но понемногу успокоилась. Момент восхитительный, но преходящий… Магия рассеялась, стоило носу лодки царапнуть о гравий у берега, и Марион снова от него отдалилась.
Дункан нежно положил ладонь ей на затылок и принялся перебирать пальцами кудри. Она уткнулась носом ему в грудь и согревала ее своим дыханием. «Не нужно бы всего этого…» – сказал он себе. Марион вздрогнула.
– Замерзла?
Она помотала головой в знак отрицания и посмотрела на него. Их взгляды нашли друг друга.
– Мне было холодно… Раньше. Я… Я не хотела тебе мешать. Я могу вернуться…
– Ты мне не мешаешь, – поспешил сказать он, прижимая ее к себе.