…
Лег Пахом, и не спится ему, все про землю думает. «Отхвачу, думает, Палестину большую. Верст пятьдесят обойду в день-то. День-то нынче что год; в пятидесяти верстах земли-то что будет. Какую похуже — продам или мужиков пущу, а любенькую отберу, сам на ней сяду. Плуга два быков заведу, человека два работников принайму; десятинок полсотник пахать буду, а на остальной скотину нагуливать стану».
…
Идет так Пахом, трудно ему, а все прибавляет да прибавляет шагу. Помереть боится, а остановиться не может. «Сколько, думает, пробежал, а теперь остановиться — дураком назовут». Бежит Пахом из последних сил, а солнце уж к краю подходит, в туман зашло; большое, красное, кровяное стало. Вот-вот закатываться станет. Солнце близко, да и до места уж вовсе не далеко. Наддал из последних сил Пахом, навалился наперед телом, насилу ноги поспевают подставляться, чтоб не упасть.
— Аи, молодец! — закричал старшина. — Много земли завладел!
Подбежал работник Пахомов, хотел поднять его, а у него изо рта кровь течет, и он мертвый лежит.
Поднял работник скребу, выкопал Пахому могилу, ровно насколько он от ног до головы захватил — три аршина, и закопал его.»
Лев Толстой «Много ли человеку земли нужно»
Трактовка образа:
Карта XIII говорит о всеобщем равенстве перед беспощадным и бесстрастным жнецом — Смертью.
Пусть она выглядит не сверхъестественным существом, и даже не чужаком, потому что предстает перед глазами в обличии скелета, то есть наиболее прочной основы плоти, для любого взявшего в руки Аркан XIII становится очевидным, что Смерти противостоять никто не в силах. И красота девы перед ней, и слава юного владыки — все равно, что трава сорная, перед усердием и навыком трудолюбивого косца. Оттого изображенная Смерть и предстает скорее в образе вышедшего на покос крестьянина, чем в обличии «великого и ужасного» властелина времени Кроноса-Сатурна.
Страх и беспомощность перед Смертью заключены в ее неизбежности, в том, что головы падут точно так же, как падут под звенящей косой тяжелые, налившиеся земными соками травы. Ужас живых в том, что для них в этом заключена великая трагедия и несправедливость, а для Смерти — это всего лишь обыденная работа, привычный круг ее существования.
Психологический аспект:
Времени возникновения ТАРО — XIV веку — европейская духовная культура обязана и появлению такого феномена как Пляски Смерти (лат. Сhorеа machаbaeorum, франц. Danse des morts, Danse macabre, нем. Totentanz). Зародившись как религиозная мистерия, аллегорическая инсценировка на тему чумы и ничтожества человеческой жизни, Пляска Смерти очень скоро выросла в подобие массового искусства. Сценами, изображающими триумф смерти над жизнью, охотно украшали стены храмов, оружие, гобелены и даже ими декорировали предметы туалета. И было в этом очень много отвратительно бутафорного, того, что позднее стали называть кичем.