– Выпустите меня! – хмуро потребовал Герцог.
– Что-то ты быстро меняешь позицию, – удивился Зигфрид. – Только что не хотел выходить!
Тем не менее, он приблизился к решетке и извлек из ножен меч.
– Раз уж вы решили сломать равновесие, мое заключение теряет смысл, – в голосе Герцога появилась угрюмая решительность. – Грядут тяжелые времена – я должен быть рядом со своей общиной.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь угрозу, – постарался подбодрить его Книжник, без особой, впрочем, уверенности. – На что эти головорезы без своего корабля способны?
– На многое способны, если не на все. Тем более, что этот корабль у них не единственный.
– Не пугай – пуганые мы! – ободряюще подмигнул Книжник. – Все одно – на свободе от тебя будет больше толку.
Косматый лишь покачал головой на это. И Книжнику подумалось: может, дело не каком-то мифическом «равновесии» или «балансе», а в том, что узника просто пугает дано забытое чувство свободы? Что ни говори, а свобода порождает ответственность, тут уж не спишешь промахи и трусость на то, что «ничего не мог сделать». Может, все дело именно в этом – в страхе Герцога перед надвигающимися переменами?
– А ну, посторонись, – предупредил Зигфрид, примериваясь мечом к прутьям решетки. Закаленная в Поле Смерти сталь уже начинала светиться и исходить жаром. – Прикрой лицо – может брызнуть расплавленным металлом!
Пара уверенных взмахов – и на палубу, рассыпая искры, со звоном посыпались тяжелые железные прутья. В образовавшемся проеме, в тени своей камеры, в шаге от свободы, замер заросший и грязный узник.
– Свободен! – небрежно бросил Зигфрид, резким движением загоняя меч в ножны. – Чего ты там застыл? Не можешь поверить своему счастью?
Однако Герцог вовсе не выглядел счастливым. Казалось, он боится сделать этот последний шаг к свободе. Заметно было, что ему стоит больших усилий переступить через оплавленные срезы прутьев под вновь начинающий моросить дождь. Герцог отступил на шаг от решетки, поднял голову к небу, закрыл глаза, ощущая на лице дождевые капли.
– Помыться бы тебе, – чуть поморщившись, заметил Зигфрид. – Разит от тебя, как от дохлого нео.
Косматый не ответил. Он стоял неподвижно в своем сером рубище, с лицом, подставленным дождю. И открыл глаза, только когда палуба задрожала и труба над головой схаркнула облако черного дыма.
– Ну вот, – Зигфрид положил руку Герцогу на плечо. – Пути назад теперь нет. Правда, стало легче?
Косматый поглядел на воина и не ответил. Столкнул с плеча его руку, подошел к борту. На носу загрохотала лебедка, выбирающая якорную цепь. Корабль стало медленно разворачивать вокруг собственной оси.