Вскоре хлопнула входная дверь и Ритуся подсела ко мне поближе.
– Наш Андрюшка – прямо педагог! Только один раз слышала, что он ее дурындой обозвал. Подобрал ей в твоем кабинете литературу. Вот, говорит, здесь от сих и до сих, и еще вот здесь. Выучишь – позови. А сам пошел к себе в комнату. А Полинка, умница: все выучила и его позвала. Рассказывает, он слушает спокойно, запнется – подскажет. А потом говорит: «Молодец, сестричка, можешь, когда захочешь». Они весь день английским и историей занимались. Завтра, сказали, литературой будут.
– У Андрюшки голова светлая, и Полинка не дурочка, только вот на долго ли его терпенья хватит? К тому же он взрослый парень, столько времени жил на свободе, девушки у него были… – с сомнением заметила я.
– Ой, правда! А Полинка-то, вот она красавица, рядом! – всплеснула руками Рита.
– Вот именно, что рядом. И влюблена в него. Прямо не знаю, что лучше. Не хочется, чтобы девчонка разочаровывалась…
Нам не удалось до конца обсудить эту тему, в дверь позвонили.
– Ритуся, это Коля. Извини, но нам надо поговорить наедине.
– Я вам мешать не буду. Сейчас умоюсь, и спать лягу.
Едва поздоровавшись с Колей, Рита пожелала спокойной ночи и пошла в свою комнату.
– Вот так. Люди уже спать ложатся, а я только с работы! Чуть за рулем не уснул, ей богу!
– Может, у нас заночуешь? Позвони жене, предупреди, – предложила я.
– Не, Лер. Дочку послезавтра отправлять, Нинке еще много чего ей купить надо. Мы уж так рады, что эту путевку достали! Только дорогу самим оплатить.
– А что с Верочкой? Почему срочно в санаторий?
– Это мы с тобой столько времени не виделись?.. – поразился друг. – Три месяца назад Верка упала с качелей на детской площадке. Хорошо еще, что в снег, но все равно – сложный перелом стопы и трещина в позвоночнике. В больнице полтора месяца лежала, потом в Репино, в школе-санатории. А вот сейчас направляют в Кисловодск. Там ванны, все такое, к тому же какой-то навороченный реабилитационный центр. Да ты не волнуйся, – заметил он испуганное выражение на моем лице, – она ходит уже, прихрамывает совсем немного, даже сидеть может. А вначале только лежала или стояла.
– И она одна поедет?
– А что делать? Да ничего страшного, двенадцать лет девчонке! Мы с семи лет в лагеря ездили, и ничего.
– Коль, может, Нинке с ней поехать? Сняла бы там жилье поблизости…. Я могу еще денег дать…
– Так долгов наберешь, ввек не расплатиться! Да и Нинку никто с работы не отпустит. Она и так на больничных сидела, и отпуск уже брала из-за Верки. Нет, у Нинки работа хорошая, терять обидно.