поблизости от неѐ, вдыхать аромат еѐ шампуня, скользить взглядом вдоль мягкой груди, которая
скрывалась под бежевым бельѐм, следить за покачиваниями еѐ бѐдер.
Он прочистил горло и детальнее рассмотрел местность, чтобы найти скрытую разгадку, пока
его взгляд не остановился на пледе и корзинке.
– Что ты собираешься мне показать и зачем здесь корзина?
Пальцами она случайно коснулась его ладони, отчего по всей руке пробежала дрожь.
– Посмотри туда, – она указала на имение. – Видишь все эти фруктовые деревья, которые
простираются от твоих владений до соседних и дальше?
– Да.
– Каждый год местные жители собирают огромный урожай. Все оказываются вовлечѐнными в
сбор фруктов с деревьев, хранят их, сушат, замораживают ягоды и делают из них желе или варенье.
Шишками они разжигают костры в чанах с водой, – она обратила к нему свои светящиеся глаза.
Сегодня они казались больше зелѐными, чем карими. – Это началось, когда был открыт залив
Футстепс. Поколения семей приходят сюда каждый год, чтобы заново познакомиться. Однажды
покинувшие это место люди возвращаются, порой спустя многие годы, чтобы вспомнить те
счастливые дни... возможно, чтобы исправить ошибки прошлого, – она обхватила руками плечи. –
Это место, где ты можешь получить исцеление.
Выражение еѐ лица осветилось очевидной любовью к этой земле, и девушка показалась ему
ещѐ более красивой. У него перехватило дыхание.
– А ты? – тихо спросил он. – Исцелилась?
– Да, – искренность в еѐ голосе успокоила его.
Он отвернулся и упѐрся руками в бока. Ему пришлось собрать всѐ свою волю в кулак, чтобы
заставить себя вернуться в рабочий режим, в котором ему и следовало прибывать.
– Позволь мне спросить прямо. Действительно ли у Совета имеется власть запретить мне
улучшать свою землю, потому что раз в год все собираются, чтобы сделать варенье? Ты что,
шутишь? – он ходил по траве, и каждый его шаг выражал нарастающее разочарование. – Это моя
земля!
– Я знаю, что это твоя земля. Дело в деревьях и в том, что они символизируют. Вот, что
волнует жителей больше всего. Обновление, перерождение, сохранение корней и традиций, – она
остановилась, будто взвешивала каждое слово. – Разве у тебя нет традиции, которую бы ты хотел
сберечь? Что-то, что ты хранишь в сердце?
Его кожа натянулась от еѐ слов. Да, у него была традиция. Ужасная традиция. Каждый год – 9
мая, он укрывал могилу Руби красными розами. А потом стоял там с телефоном в руках и набирал