Привычки вбитые в армии неистребимы, хотя для кого я тут распинаюсь. Если Бруно, глядящий на происходящее с выпученными глазами, тут же закивал, замычав что-то, что при желании можно было назвать положительным ответом, то Баронессе на всё это было всё глубоко фиолетово. Устала девочка. От Гуэня же открытой конфронтации ждать не приходилось. Он скорее в тихушку какую-нибудь пакость сотворит чем полезет на рожон.
А вообще — потихоньку понижать надо градус конфронтации. А заодно потом намеку голубкам на то, что в их дела амурные я лезть не собираюсь.
Пройдя мимо лежащего на брусчатке блондина, от чего-то яростно сжимавшего свой поясной кошель, я подошёл к нервно озирающемуся Гуэню.
— Ты чего? — спросил я у дёрнувшегося при моём приближении эльфа.
— Ничего, просто неприятно здесь как-то, — ответил он. — Такое впечатление, что до сих пор что-то грохочет. Только уже не здесь, а где-то под нами. Ты ничего не чувствуешь?
— Да как тебе сказать… — я потёр подбородок, на котором уже во всю колосилась почти недельная щетина. Эх — хорошо нашему контрабандисту, у него на лице похоже вообще волосы не растут. Вон морда — гладкая как попка младенца.
— Я ничего не слышу, но признаюсь — мне здесь тоже неуютно, — ответил я, мельком поглядывая на чуткие эльфийские локаторы.
«Ну да. Удивительно как с такими лопухами ты вообще не оглох», — подумал я, хлопнув своего нечеловеческого спутника по плечу.
Громыхнуло минут через пятнадцать после эпичного возвращения Кравчика. Где-то в городе громко бухнуло. Совсем недалеко от нас. Я уж думал, что это очередной устроенный птицами обвал, но тут рокот пошёл по нарастающей. Грохочущие звуки начали удаляться по направлению к озеру, мы в это время как раз находились между двумя возвышающимися над дорогой зданиями и всё что я успел увидеть, пробежав немного вперёд — огромное пылевое облако медленно перекатывающимися клубами накрывает чёрную поверхность озера.
На то, чтобы поднять отряд и двинуться в путь ушло минут пятнадцать. Баронесса, которая в жизни не ходила столько на своих двоих, очень устала и раскапризничалась. Эх — не умею я воспитывать женщин…
Амадеуш со странным блеском в глазах вызвался нести её на руках, но после недолгих препирательств забота о Мари была поручена Бруно. Глупо улыбаясь, парень буквально порхал за нашими спинами, нежно прижимая к себе окончательно расклеившуюся девушку.
Мы всё шли и шли. Подземный город казался бесконечным мёртвым чудовищем, раскинувшимся на сотни и сотни километров, а мы словно бы попали в его прогнившие внутренности. Конечно же сама пещера хоть и была огромна, но всё таки не настолько — километров десять в диаметре и примерно восемьсот метров в высоту. Однако дорога всё время виляла, поворачивала и заворачивалась так, что порой вместо того, что бы двигаться вперёд, нам приходилось возвращаться, а порой и вовсе двигаться в обратном направлении вплоть до очередного изгиба. Расстояния в этом месте казалось бы произвольно удлинялись, а хаотичная архитектура постоянно создавала эффект новизны. Пройдя мимо трёхэтажного домика, его вполне можно было и не узнать с противоположенного фасада, в котором насчитывалось по пять-шесть этажей, да и крупные формы, как и стиль — менялись кардинально.