Последнее слово произвело эффект бомбы, разорвавшейся на кухне элитной многоэтажки в центре столицы. Замерший сусликом мужчина, всплеснул руками, умудрившись перевернуть на себя тарелку, со своим блюдом и теперь был покрыт не только молоком, но и затейливо украшен пророщенными бобами. Софья же наоборот, стала бледная как мел, и твёрдо ухватив дочь за руку, уставилась ей в глаза.
— Не смей произносить это слово моём доме! И поклянись, что никогда, никогда, не станешь сама выпытывать, что это такое. Поклянись, слышишь!
— Да клянусь, клянусь, — девочка была в шоке от произведённого эффекта. — Да что я сказала то?
— Ничего, дочка. Просто забудь. А вот за то, что подслушивала, останешься без сладкого.
— Ну и ладно.
— На неделю!
— Ну, ма-а-ам!
В стену у изголовья кровати тихо постучали. Апартаменты, занимаемые прибывшими из островных королевств, располагались на третьем этаже таверны и относились к категории графских покоев. Ничего сверхъестественного, но в этом забытом богами государстве, большую роскошь, можно было найти, разве что, в замках дворянства или возвышающейся над городом цитадели самого Барона Зинквельского.
Впрочем, Леди Беатрис Альб эти две спаренные комнатки, плюс гостиная вполне устраивали. Во дворцах и поместьях Зинквельской аристократии она быстро бы превратилась в птицу, запертую в золотой клетке, что девушку никак не устраивало. Её общественный и социальный статус делали её заложницей высокого положения в обществе, а потому стоило ей только сделать шаг на откидной мост родового гнезда каких-нибудь Пшетричей или Шпорипшечей как её визит в эти «пшекающие» земли стал бы вполне официальным.
Как же — младшая дочь самого Графа Альба, пусть и далёкого, заморского, но влиятельного правителя, соизволила посетить жалкие халупы простых смертных! И это не её слова! Это почти стандартная фраза, которой встречали её на своём пороге почти все местные аристократы, кланяясь в пояс словно холуи. Даже бароны и те, пытались утопить девушку в круговерти балов, праздников в её честь и прочей шелухи, из-за которой времени на приключенческую практику просто не оставалось. С тех пор Леди Альб и зареклась переступать порог знатных домов в этих местах, на хозяев которых она, незамужняя островная Графиня, неизменно производила тот же самый эффект, что молодая текущая кобылка на…
Беатрис недовольно поморщилась, поняв с кем, она сама себя невольно сравнила. Но Всеблагой и Мать его Морская Дева! Складывалось впечатление, что у местных дикарей её визит непременно ассоциировался с официальной передачей брачного предложения! Да и вообще, путешествуя по Серентии, она не встречала подобного раболепия перед иностранными гостями со стороны знати. Наоборот! Даже эсквайры в замках, в которых ей часто приходилось гостить путешествуя по северу, хоть и проявляли положенное хозяевам радушие — тем не менее были подчёркнуто вежливы и всем своим видам показывали ей, что мол: «Вы Леди конечно Графиня и одна из претенденток на трон целого острова, но здесь, в Серентии, вы гостья, а потому, только из уважения к нашему Королю, мы будем считать вас ровней!»