Воздух взорвался стрекотом автоматов. Заставляя залечь, начать отстреливаться, делать то — что собственно и хотели от нас террористы. Но Батя — Денисыч, наш командир, гнал бойцов вперёд, собственным телом прикрывая резко спавшего с лица пилота. Пилот, кривясь от каждого шага на больную ногу, старался, как мог, болтаясь между огромными, по сравнению с ним, Усом и Котом.
На наше счастье, боевики просто пёрли на нас, даже не думая применять какую либо тактику и похоже не считаясь с потерями. Та группа, что мы пропустили ранее, так и вовсе полегла в полном составе под градом пуль наших бесшумных автоматов, не успев сделать ни единого выстрела. Словно бараны они ломились вниз по тропе, даже не подумав организовать засаду. Бандиты давно уже обосновавшиеся в этой местности привыкли действовать нахрапом, давить массой. Так что, казалось, сейчас, развернись, и мы добьём исламистов, а там уже оторвёмся от возможной погони. Но эти земли уже задолго до нашего рождения привыкли к тому, что крови много не бывает.
Ощущение «жопы», как любил называть это мой дед, нахлынуло внезапно, как раз в тот самый момент, когда мы достигли перевала и Батя приказал занять оборону. И исходило оно совсем не от поредевших боевиков, с упорством баранов, «Талибан стайл» цепью прущих вверх по склону. Откуда-то слева явственно повеяло смертью, причём не только для меня, но и для всех нас.
Рывком повернувшись в ту сторону, я буквально встретился глазами с парочкой бородачей забравшихся на соседний пригорок и уже вскидывающих на плечи тубусы ручных гранатомётов. ВАЛ выдал короткую очередь и замолчал, оставшись без боезапаса. Один из радикалов словил пулю лбом и как-то медленно завалился набок, хорошенько приложившись лицом о шершавый ствол. Перезаряжать магазин времени не было. Второй уже навёл на нас своё оружие и нажал на скобу.
Стоящие рядом ребята только-только заметили новую опасность, и в эту секунду я понял: «Всё мы попали!» Это значит только одно — гибель всей группы. И снова, как это бывало уже не раз во время смертельной опасности, я ощутил некий внутренний толчок. Моё тело рывком ускорилось, на несколько секунд приобретя совершенно немыслимые для человека возможности.
Но на это раз, пожалуй, впервые, то было моё осознанное желание, вспышкой сверхновой родившееся в мозгу. Ибо лично мне оно несло не спасение, а смерть. Рванув с огромной скоростью на гранатомётчика, стремясь уйти как можно дальше от ребят, я встал на пути медленно приближающегося ко мне снаряда. И когда он оказался рядом со всей силы долбанул по детонатору прикладом ВАЛа.