— Конечно Амадеуш! Мы обязательно увидимся, — поспешила заверить его девушка, опасаясь, что её молчание спугнёт столичного гостя. — Как на счёт позавтракать вместе.
— Премного благодарен Баронесса, — блаженно прикрыв глаза проворковал мужчина и водопад его светло золотых волос просыпаться с плеч после очередного поклона. — Тогда, прошу меня изменить я исчезаю!
— Киринь! Кири-и-инь! — позвала Мари подбежав к тумбочке на которой у неё хранился колокольчик для прислуги.
Дверь мгновенно растворилась.
— Да Ваше Благородие! — степенно произнесла пожилая дама, с детства прислуживавшая баронессе и с неодобрением посмотрела на рыцаря.
— Сэр Амадеуш уходит! Проводите его в его покои.
— Как пожелаете, — спепенно с поклоном ответила служанка, пропуская гостя мимо себя.
Если бы кто-то в этот момент выдел лицо рыцаря, от бы поразился его по-крысиному злому взгляду и оскалу в ярости сведённых до скрежета челюстей, но ни Киринь, ни тем более её хозяйка не могли этого видеть. А потому стоило только за Амадеушем закрыться двери, как Мари радостно засмеявшись, закружилась перед зеркалом.
Не смотря на боль от потери отца, её мир за последние месяцы разительно преобразился. Амадеуш принёс в него, что-то такое о чём она до этого не имела понятия и только читала в книгах. Улыбаясь и пританцовывая, девушка выбежала на балкон, и облокотившись на перила вновь взглянула во двор.
На импровизированном ристалище вновь кипела жаркая битва. Тот неизвестный парень, на этот раз в доспехах сшибся с Бруно вооружённым своим излюбленным кистенём. Мари никогда не любила этого огромного, глуповатого парня, хотя её было бы жалко если бы кто-нибудь убил бы его. Всё-таки какая-никакая а память об отце.
Оружиносец держался молодцом. Парня видимо отпоили дорожащим магическими исцеляющим зельем, впрочем — ему это не особо помогало. Незнакомец действовал жёстко и умело более не бегая от своего визави. Да и похоже не опасался более нанести непоправимый вред туше здоровяка.
Девушка, хоть и играла перед Амадеушем роль робкой девы, являясь единственным ребёнком ставшего бароном наёмника, прекрасно разбиралась в рисунке боя. Могучий и неуклюжий оруженосец, гонявший до этого своего противника по всей арене, со своим любимым кистенём в руках не мог вообще ничего противопоставить незнакомцу, а потому не прошло и минуты, как он растянулся на земле, а парень, отпихнув в сторону оружие и щит вновь водрузил ногу на его грудь.
— Фи! Быдло! — скопировала Мари Амадеуша просмаковав непривычное для неё презрение к суетящимся внизу людишкам и смеясь убежала в своё комнату, наглухо захлопнув балконную дверь.