С воплем: «Дядька Лех!!!» здоровяк-оруженосец почти не глядя швырнул свой нелепый меч, чуть не снеся мне им голову. Заточенная рельса, которую Бруно считал изящным и благородным оружием, прогудев в считаных сантиметрах у моего виска с воем унеслась в сторону арбалетчика, рассекла тому шлем вместе с черепом и сбросила уже мёртвого бойца с пандуса, с пандуса, прямиком на новую порцию изумрудных наёмников.
В момент смерти бедняга, умудрился отжать спусковую скобу, засадив сияющий магией снаряд прямо под ноги впереди стоящим воинам. Громыхнуло с такой силой, что с девяток умбрийцев уже готовившихся перейти с мостка на стены взмыли в воздух безвольными тряпичными куклами метров на пять над своими более удачливыми товарищами.
Хорошо хоть я успел приоткрыть рот, как при близком взрыве, отделался чувствительным ударом по ушам, в то время как стоящих передо мной бойцов противника, натурально контузило. Я даже успел сделать результативный выпад, приложив бойком молота одного из умбрийцев прямо под челюстной угол, когда мимо меня, жужжа словно шмель-переросток, пронёсся щит оруженосца.
Бруно всё это время, что-то рыча и подвывая, возился с ремнями своей мобильной дверцы. А затем, просто прорвав их, швырнул в нападающих. Обладая значительно большим весом, нежели меч и, следовательно, большей разрушительной силой, она словно бронебойный снаряд, врезался в их ряды, сметая воинов Изумрудного чего-то там со стены. Видимо для умбрийцев это оказалось уже перебором, и их отряд организованно начал сползать с пандуса. Здоровяк-оруженосец же, даже не заметив нанесённого им противнику урона, подхватил пожилого капитана стражи на руки, словно младенца, и со всех ног кинулся к лестнице со стены.
Воспользовавшись всеобщей суматохой, я решил, что на этом мой интернациональный долг выполнен и далее программа балета предусматривает немедленно тактическое отступление. Перемахнув через валяющихся своих и чужих солдат, и прикрываясь щитом от обрушившегося на стену новой порции стрел, я опрометью кинулся к лестнице. Возле неё под прикрытием арки, уже подпрыгивал от нетерпения Гуэнь. Он благоразумно пропустил вперёд Бруно с его ношей, ведь не разбирающий дорогу стенающий здоровяк вполне мог бы и затоптать хрупкого эльфа, с его-то птичьими косточками или вообще сбросить контрабандиста со стены приняв ушастого за чужака.
А вот замковая стража внезапно обрела запредельную храбрость, видя бегство грозного противника и, похоже, парни решилась на массовое самоубийство, точнее перехватив алебарды, пошли на прорыв, преследуя поредевшую колонну противника. Правда несколько человек, явно перенасытившись впечатлениями, так и остались стоять на своём месте, находясь в состоянии полной прострации, но вражеские стрелки быстро исправили это недоразумение.