— А тебя разве нельзя назвать птицеловом? — Лёшка хитро щурился — в свете бледного поздне-осеннего солнышка его глаза отливали кошачьей желтизной. — Последние пять лет, если не ошибаюсь, ты активно ловишь некого соловушку…
Рабочий мобильный на тумбочке не замедлил распеться «Here comes the sun». Я взглянула на определившийся номер.
В утро моего законного выходного специалист-дерматоглифик мог побеспокоить меня по одной-единственной причине.
— Доброе утро, Коль, — сказала я в трубку. — Соловей?
— Да, — коротко ответил мужской голос. — Полагаю, ты в деле?
— Адрес! — нашарив в верхнем ящике ручку и блокнот, я торопливо записала продиктованное. — Ага, спасибо, скоро буду…
— Значит, тринадцатое нашли, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс Лёшка.
— Как видишь, — я села в постели, позволив натянутому до подбородка одеялу упасть, и перехватила взгляд его сузившихся зрачков. — А ты всё такое же животное, как четыре года назад…
— Ага, — мурлыкнул Лёшка, подтягивая к себе скрипичный футляр. — Твой ласковый и нежный зверь.
И я знала, что борьба с желанием толкнуть меня обратно на кровать будет стоить ему трёх часов непрерывных занятий.
Доехала быстро: пробок в выходной не предвиделось, а в Подмосковье — тем более. Элитный коттеджный посёлок встретил меня пестротой разномастных особняков: местные миллионеры строились, кто во что горазд, вот и соседствовал здесь английский дворец с русским теремом.
Я поприветствовала коллегу-следователя и в благодарность была проведена к месту преступления.
— Безупречно, как всегда, — доложил Коля, работавший поблизости, пока я рассматривала сейф. — Если какие-то следы оставались, их уже затоптали.
— Когда было совершено ограбление?
Коля только плечами пожал:
— Хозяйка сегодня полезла в сейф, а вместо него…
— Перо, — закончила я. — Что, никаких шансов?
— Снял всё, что можно, внутри и снаружи, но вряд ли от этого будет прок. Горничная драит всё по два раза в день… Снег три дня назад стаял, а вчера новый нанесло… Перо хозяйка облапила — хотя от Соловья на пальчики надеяться… — Коля ухмыльнулся в усы. — Молодец Соловушка, ничего не скажешь.
Коля испытывал по отношению к Соловью странные чувства — как и все, ведущие это дело. С одной стороны, вор и следователи — вещи несовместные, а с другой — когда имеешь дело с виртуозом, да ещё и таким… необычным…
Приступили к опросу свидетелей. Сигнализация, конечно же, не срабатывала, собаки не лаяли, охрана ничего подозрительного не заметила, записей, скорее всего, не осталось: неделю назад посреди ночи во всём поселке на час вырубался свет, — авария на линии, — и в том, что это дело рук вора, сомневаться причин не было. Кассеты на всякий случай изъяли, но в данном случае надежда была добита заранее.