Хозяйка — тоненькая блондиночка, даже дома расхаживавшая на умопомрачительных каблучках — рыдала на диванчике в огромном холле, и её стенания звенели в хрустальных подвесках венецианской люстры. Её супруг восседал рядом и сопел: тройной подбородок, уползавший под воротник рубашки, цветом готов был сравняться с алым платьем его благоверной.
— Опишите пропажу, — попросила я, открывая новую страницу в протоколе.
— Ожерееелье, — завыла блондинка, промакивая платочком искусно подкрашенные глаза. Тушь, кстати, изумительная — и не думает течь. — Котик мне подарил на день рождения три месяца назааад…
— Платиновое, — буркнул «котик». — Алмаз «Джонкер».
— «Джонкер»… Тысяча девятьсот тридцать четвёртый год, Южная Африка… Семьсот двадцать шесть карат, если не ошибаюсь… Первый владелец — Гарри Уинстон?
— Понятия не имею, — голос владельца трёх особняков и четырёх квартир в разных частях света злобно булькал в необъятном горле. — Ольке брюлик понравился, я его на «Кристи» и купил, а что про него болтали, мне по…
— Да, пожалуй, теперь мне всё ясно, — я зафиксировала вышесказанное аккуратным разборчивым почерком. — Скажите пожалуйста… вы ничего не слышали о некоем воре по прозвищу Соловей?
— Слышал, а как же! Борьку, соседа моего, год назад так же обокрали. Ничего не взяли, кроме яйца этого, Фаберже. Зелёные рядом лежали — не тронул! А на сейф посмотришь — в жизни не поймёшь, что взломали. Только перо, сука, оставил, — «котик» рычал почти по-собачьи. — Значит, до меня добрался…
— Мы ловим Соловья уже пять лет, — выслушав длинную непечатную тираду, спокойно продолжила я. — Послужной список его приличен: тринадцать ограблений. Характерный почерк: никаких следов, ни одной зацепки, соловьиное перо на месте преступления, один-единственный украденный предмет… и чрезвычайное богатство пострадавших.
— Робин Гуд х… — выплюнул честный бизнесмен. — А отловить его, когда продавать будет — никак?
— Мы думаем, что Соловей не нуждается в деньгах. Он не торговец, он коллекционер. Для него это своего рода искусство… и акт возмездия. Видите ли, по странному стечению обстоятельств, все без исключения пострадавшие лишились очень дорогих вещей с очень долгой и непростой историей… о которой они, увы, не имели ни малейшего понятия.
— То есть?
— Упомянутый вами Борис Алексеев, владелец украденного яйца Фаберже под названием «Памятное Александра Третьего», приобрёл его на аукционе «Кристи» за шесть миллионов долларов. Если я не ошибаюсь, сделал он это потому, что незадолго до покупки его коллега по бизнесу купил похожее, а Борис Иванович не хотел ударить перед ним в грязь лицом… При этом он искренне считал Карла Фаберже французом, а об Александре Третьем знал только, что он был императором. Вопрос о том, в каком веке он жил и какой страной правил, вызвал у Бориса Ивановича крайнее затруднение.