Додумалась: флиртовать с братом мужа! Да еще на официальном приеме во дворце княгини. Красивых слов захотелось? От кого? Закоренелого бабника, который расписывает свои победы в мерзких книжонках?!
Или хуже того — ревности. Не я ли требовала от своего мужчины свободы и доверия?
Как же стыдно…
Я собираюсь сказать об этом, стоит нам переступить порог дома, но Элвин не дает мне сделать этого:
— Позже. Иди спать, Фран.
…глаза у него светлеют, становятся почти прозрачными, а лицо каменеет в маске ярости. Я вглядываюсь и не вижу за ней человека, которого люблю. Его нет, ушел, занят.
Складка меж бровей становится глубокой, кулаки и челюсть сжаты. Злится.
Даже не злится. В бешенстве.
Так бывает всегда, когда его тень берет слишком много власти. Зовет крушить, ломать, убивать. И все силы души направлены на то, чтобы не дать воли одержимой инстинктами бестии.
Больше всего Элвин боится утратить самоконтроль и натворить дел.
Надо бы уйти. Оставить его сражаться со своей тварью, не лезть под выстрелы. Я немного побаиваюсь, когда он такой. Но чувство вины и желание все исправить толкают под руку.
— Нет, сейчас. Я знаю, как это могло смотреться со стороны. Но поверь: ничего не было. И быть не могло.
И тут он взрывается:
— Какого гриска, Фран?! Нашла, с кем обжиматься в уголочке! С Риэном?! А приди я чуть позже, ты бы уже и ноги раздвинула?!
Лучше бы он меня ударил.
Он и так ударил. Словом можно высечь больнее, чем плетью, мне ли не знать этого.
Только не разреветься! Только не плакать!
Сглатываю неуместные жалкие слезы. И говорю с холодной насмешкой:
— От Риэна я сегодня услышала десятки прекрасных комплиментов, а от тебя — оскорбление…
— Конечно, он же во всем лучше меня.
— Возможно, мне и впрямь стоило быть с ним поласковей.
— Давай, беги. Вдруг он еще не успел никого подцепить.
Отворачиваюсь к двери. Невыносима мысль оставаться здесь после случившейся ссоры. Ходить по комнате, накручивая себя. А как после спать в одной постели?! Почему у нас одна спальня на двоих? Почему раньше это никогда не было проблемой?!
Он ловит меня у двери. Сгребает в объятия, удерживает, притиснув к стене, молча пережидая мои вопли «Пусти!" и удары кулаками. Бесполезные, слабые удары — женщине никогда не совладать с мужчиной.
— Мне больно! — это ложь. Я просто пытаюсь заставить его разжать руки. Хочу сбежать, уйти, оставить его здесь — и пусть злится в одиночестве, как и собирался.
Хочу сбежать. И хочу, чтобы он не дал мне сбежать. Чтобы задержал, остановил, показал, как я ему дорога.
— Прости, — выдыхает он мне на ухо. — Я не должен был говорить такого. Не уходи. Пожалуйста!