Не дожидаясь ответа, лорд Катерхэм предпринял решительное отступление.
— Черт бы побрал этого Ломакса, — пробормотал он. — Впутал меня в эту историю… В чем дело, Тредвелл?
Убеленный сединой дворецкий почтительно тронул его за локоть:
— Поскольку вы, милорд, были заняты, я взял на себя смелость распорядиться завтраком. В столовой все приготовлено.
— Я даже подумать не могу о еде, — мрачно ответил лорд, поворачиваясь и направляясь в столовую. — Даже представить себе не могу…
Бандл взяла его под руку, и они вместе вступили в столовую.
На буфете стояло с десяток тяжелых, золотых блюд, которые поддерживались горячими с помощью патентованных приспособлений.
— Омлет, — объявил лорд Катерхэм, поднимая крышку, — яйца с беконом, почки, жареная дичь, рыба, холодная ветчина, холодный фазан. Я ничего не хочу из этого, Тредвелл. Будьте добры, скажите, чтобы мне сварили яйцо.
— Слушаю, милорд.
Тредвелл удалился. Между тем лорд Катерхэм в какой-то задумчивости положил себе на тарелку порядочную порцию почек и бекона, налил чашку кофе и сел за стол. Бандл уже приступила к яичнице с ветчиной.
— Я ужасно проголодалась, — сказала она с набитым ртом. — Должно быть, от волнения.
— Все это хорошо вам, молодым, — проворчал ее отец. — Вы любите волноваться. Мое же здоровье требует осмотрительности. Избегать всяческих волнений — вот что сказал сэр Абнер Уилс. Всяческих волнений. Легко говорить человеку, сидящему в своем кабинете на Харлей-стрит. Как я могу избегать волнений, когда этот осел Ломакс взваливает на меня дела вроде этого. Впредь буду тверже.
Печально кивнув головой, лорд Катерхэм поднялся и положил себе ветчины.
— Ничего, — весело сказала Бандл, — скоро приедет Джордж. По телефону он нес что-то несуразное. Через пару минут он будет здесь и прожужжит нам все уши, твердя о благоразумии и улаживании скандала.
Эта перспектива заставила лорда Катерхэма застонать.
— Он уже встал? — спросил лорд.
— Он сказал мне, — ответила Бандл, — что диктовал письма и меморандумы аж с семи утра.
— Есть чем гордиться! — заметил ее отец. — Эти государственные люди необыкновенно глупы. Они заставляют своих секретарей подыматься в самое несусветное время, чтобы диктовать им всякий вздор. Если бы приняли закон, запрещающий им вставать раньше одиннадцати, сколько пользы это принесло бы нации! По крайней мере, они не успевали бы наговорить столько чепухи. Ломакс все время твердит мне о моей позиции. Как будто у меня есть какая-нибудь позиция! Кому в наши дни охота быть пэром!
— Никому, — откликнулась Бандл. — Любой охотнее согласится открыть процветающую пивную.