— Николай IV весьма странно выбрал себе жену, не так ли? — неожиданно спросил Джимми.
— Да, — ответил Энтони. — Это беднягу и погубило. Она была певичкой из парижского мюзик-холла, не годилась даже для морганатического брака. Но Николай влюбился в нее по уши, а ей страшно хотелось стать королевой. Трудно поверить, но им таки удалось все устроить. Назвали ее графиней Поповской или что-то в этом роде и объявили, что в жилах ее течет кровь Романовых. Николай заставил двух архиепископов обвенчать их в кафедральном соборе Экареста, и она была коронована как королева Варага. Николай подкупил своих министров и, видимо, полагал, что все в порядке — но он не подумал об остальных своих подданных. А они в Герцословакии настроены весьма аристократично и реакционно. Они желают иметь настоящих королей и королев. Пошли разговоры, появилось много недовольных, последовало беспощадное их подавление. И в результате — дворцовый переворот: король и королева убиты, провозглашена республика. Республика там держится с тех самых пор, но дела, как я слышал, идут все так же весело. Одного или двух президентов убили, просто так, чтобы не забывали о народе. Но вернемся к нашему разговору. Ты остановился на том, что граф Стылптич пришел благодарить тебя за спасение.
— Да. Вот, собственно, и все. Я вернулся в Африку и больше не вспоминал об этом, но две недели назад я получил странную посылку, которая шла за мной с места на место, и одному Богу известно, как долго. В газетах я прочел, что граф Стылптич недавно умер в Париже. А в этой посылке были его мемуары, то есть говорилось, что, если я доставлю рукопись в некую издательскую фирму в Лондоне до 13 октября, мне заплатят тысячу фунтов.
— Тысячу фунтов? Ты сказал — тысячу фунтов, Джим?
— Да, старина. Я молю небо, чтобы это не оказалось мистификацией. Как говорится, не верь князьям и политикам. Вот такие дела. Посылка так долго меня искала, что времени терять нельзя. А жаль. Я уже затеял этот поход за золотом, и мне не хотелось бы его отменять. Другого такого случая у меня не будет.
— Джимми, ты неисправим! Тысяча фунтов в кармане лучше груды мифического золота.
— А если это мистификация? Как бы то ни было, я уже здесь, и билет до Кейптауна заказан. Все готово — и на счастье, ты подвернулся.
Энтони закурил сигарету.
— Я начинаю тебя понимать, Джеймс. Ты отправляешься за своим золотом, а я добываю для тебя тысячу фунтов. И сколько мне за это причитается?
— Что ты скажешь о двадцати пяти процентах?
— Как говорится, 250 фунтов чистого дохода?
— Вот именно.