Моя квартира встретила меня тишиной. Поворачивая ключ в замке, я на всякий случай мысленно готовился к сюрпризам. Но сюрпризов не было, за исключением одного; оказывается, последний раз уходя из дома, я забыл выключить свет в коридоре. И все эти дни он бесполезно горел. Но это было не самым страшным, что произошло за последние дни.
Ланина с некоторым удивлением озиралась вокруг. Я понимал ее реакцию: моя квартиру никак нельзя назвать комфортабельной. Когда я в нее въехал три года назад, то она уже тогда требовала капитального ремонта, сейчас же это требование было еще настоятельней. Но Ланина то ли благодаря врожденному такту, то ли из-за усталости промолчала.
Она просто опустилась на стул и стала ждать, что я буду делать.
Я же поспешно залез в шкаф в поисках чистого комплекта постельного белья. По моим расчетам таковой должен был в нем оказаться. Память меня не подвела, и я быстро перестелил постель.
— Ложитесь, — сказал я.
— А вы?
— У меня есть еще раскладушка.
Я деликатно вышел, предоставляя ей возможность раздеться. На всякий случай я пробыл на кухне десять минут, когда же вернулся в комнату, то Ланина уже спала. Я, стараясь не производить лишнего шума, разложил раскладушку и даже не стал ее застилать бельем; чистого все равно больше не было. Я лег прямо в одежде. Несмотря на усталость, мне хотелось кое-что обдумать. Но поток мыслей очень быстро растворился в моей голове в непроницаемой темной мгле.
Наше пробуждение было почти одновременным, я отворил глаза свету, повернул голову в сторону Ланиной и увидел, что с ней происходит то же самое явление. Несколько секунд она изумленно озиралась, вспоминая, как она оказалась в этой ужасной комнате, затем, когда память вернулась к ней, ее лицо приобрело осмысленное выражение.
— Вы отдохнули? — спросил я.
— Да, надо ехать туда.
Она не сказала: в свою квартиру, это означало, что воспоминания все еще приносят ей боль.
Я встал, достал из шкафа чистое полотенце, повесил его на стул и вновь удалился на кухню. Я готовил кофе и одновременно прислушивался к тому, что происходило в квартире. Послышался шум падающей воды, затем он стих, а вместо него раздались ее шаги. Она появилась на пороге.
— Сейчас будет готов кофе, — известил я.
В ответ не прозвучало ни слова, Ланина прошла на кухню и села на одну из двух стоящих здесь табуреток.
Кофе мы выпили в полном молчании. У меня было ощущение, что она все еще пребывает в ступоре, все ее движения носили какой-то механический характер. Чашки опустели, я быстренько ополоснул их, дабы не оставлять грязную посуду, так как не имел представления, когда снова попаду сюда, да и попаду ли вообще когда-нибудь? Положение накалялось с каждым часом, а потому перед уходом я мысленно простился со своей квартиркой. Была она, конечно, маленькой и в ужасном состоянии, но это было то, что принадлежало мне, и где я чувствовал себя в сравнительной безопасности.