На комбинате нас ждала торжественная встреча. Делегация из отобранных рабочих встретила вылезшую из автомобиля Ланину, а заодно и всех нас самой настоящей овацией, которая не затихала минут пять. Я не мог не отметить, что обычно так приветствуют знаменитых артистов. Все вошли в здание заводоуправления, украшенное транспарантами, цветами, ленточками. Здесь состоялся митинг. Что говорили местные работники, полагаю понятно: они приветствовали прибывших гостей и особенно председателя Совета Директоров, желали ей приятного и плодотворного пребывания в городе. Очень много замечательных слов было сказано об Ланине, и я видел, что это взволновало его дочь. Заключал список местных ораторов Курбатов; в отличии от предыдущих выступающих его слова звучали строго по-деловому. Из них можно было сделать ясный вывод, что несмотря на определенные трудности, в целом дела на комбинате идут хорошо.
Затем с ответным словом выступила Ланина. Я впервые наблюдал ее в ситуации, когда она произносила публичную речь. Надо отдать ей должное, она неплохо справилась со своей новой ролью; говорила горячо и убедительно и слушали ее с большим вниманием. А когда она замолчала, тишину разорвали долго не стихающие аплодисменты. Причем, как мне показалось, вполне искренние.
Потом наступило время торжественного обеда. Нас провели в празднично убранную столовую. Я многое чего перевидил на своем веку, но признаюсь вам честно, за таким богатым столом сидеть мне еще не приходилось. Было полное впечатление, что сюда свезли все яства, которые существуют в мире.
Я старался, чтобы наслаждение от еды не мешало бы мне наблюдению за происходящем. Тем более было на что посмотреть. Я заметил, что несмотря на небывалое изобилие, Ланина ела мало. Ей вторил сидящей рядом с ней Курбатов, который явно с момента прибытия делегации из Москвы потерял аппетит. То, что ему не нравится все происходящее, было крупными буквами написано на его лице. Иногда он наклонялся в сторону Ланиной и, предварительно растянув губы в улыбке, что-то ей говорил. И хотя она всякий раз ему отвечала, я видел, что беседа у них не клеится.
Наконец были произнесены все положенные тосты, тарелки тщательно подчистены, и статисты, словно по чьей-то команде, удалились из зала. Осталось всего несколько человек: Курбатов, Ланина, ваш покорный слуга руководитель группы аудиторов, прибывший с нами начальник отряда безопасности и Эрнест.
— Я бы хотела побеседовать с вами, — обратилась Ланина к директору комбината.
Курбатов без большого восторга посмотрел на нее.