- Нечего мусорить, - она наклонилась, подняла бумажку и сунула ее Егору в карман.
Тот, слегка пихнув в плечо, возмутился:
- Ты чего? Это же мусор, его робот уберет!
- Сам и уберешь. Нечего надеяться на роботов.
- Почему бы и не надеяться? - спокойно дернула плечиками Жанка и улыбнулась. - Роботы для того и созданы, чтобы убирать за людьми. Это их прямые обязанности.
Таис не стала спорить. Невозможно было логично объяснить собственное недоверие к роботам. Да, теперь интеллект станции, который они называют Мартином, подчиняется им, подросткам, живущим в космосе. Да, теперь они полностью управляют этим интеллектом, и все роботы: Лоны, Доны-12 и Доны-15 послушны детям. Про маленьких уборщиков и садовников и говорить не стоит - эти и помыслить не могут о неповиновении.
Но слишком болючей была память о том, как всего несколько дней назад пятнадцатый стрелял в Таис. До сих пор еще немного ныло плечо, и под кожей хорошо прощупывался твердый рубец шрама. Белый, тонкий, ровный. Он казался строгим напоминанием, важной отметиной, зарубкой на память. Чтобы всегда, всю жизнь помнить, какими опасными могут быть роботы.
И еще Таис помнила о погибшем Илье. Хотя своими глазами она не видела смерть друга, но зато слышала рассказы Эммы и Кольки Колючего. Дон пятнадцатый убил Илью, хладнокровно и расчетливо. Потому что выполнял программы. Потому что так было заложено в его платах. Потому что для роботов нет никакой разницы - кого убивать. Они всего лишь делают то, что в них заложено.
Егор, выразительно глянув на Таис, покрутил пальцем у виска, открыл следующую пачку с вафлями и демонстративно швырнул обертку в угол.
Таис развернулась и вышла. Кинула через плечо:
- Считайте в этой кладовке, а я пойду в следующую.
На станции было Три Уровня. Нижний - тот самый, роковой, на котором находились пораженные загадочным вирусом члены экипажа. Когда-то они были родителями нынешних детей, а сейчас превратились в животных, мерзких, злобных и опасных. В животных, способных только убивать. Станцию поразил страшный вирус, от которого не было спасения никому, и все взрослые стали монстрами.
Почти все. Кроме тех, кто умел любить. Так определил эту ситуацию один из последних выживших, отец Федора - Андрей Шереметьев. Перед тем, как покинуть станцию и отправиться за помощью, он оставил последнюю запись, в которой рассказал, что только тот, кто испытывает сильную привязанность, именуемую любовью - только тот может избежать заражения вирусом. Вроде как, благодаря этой эмоции вырабатываются специальные гормоны, блокирующие развитие вируса.