Балетмейстер имел право и покруче выразиться — недоставало двух фигурантов, не складывались, значит, две пары. Изругав пропавших Румянцева и Званцева на чем свет стоит, балетмейстер стал разводить вторых дансеров и дансерок. Началась обычная репетиция, смыслом которой было — запомнить фигуры и переходы по меловым линиям, чтобы никто никого не снес, не зашиб и не сбил с толку.
Федька послушно выполняла все распоряжения, перебегала с места на место, поворачивалась и поднимала, как велено, руки — танца сейчас от нее не требовалось. Рядом с ней бегал Васька-Бес, делая вид, будто вовсе ее не замечает. Два часа спустя балетмейстер всех распустил. Но впереди были еще репетиции — близилась премьера «Ямщиков на подставе».
Безумно голодная, Федька побежала в уборную, но у самых дверей услышала:
— Бянкина, стой!
К ней подошла Анюта Платова.
— Слушай, Бянкина, помоги, Христа ради. Я тебе хорошо заплачу.
— А что такое? — спросила Федька.
— А то — ты же знаешь, где Румянцев прячется…
— Не знаю.
— Ври больше! Знаешь! Может, у твоей родни и сидит. Ты вот что — ты ему передай, что я и ему заплачу…
— Да что такое?
— И никто не узнает, никакая полиция! Надобно, чтобы он с моим Красовецким сегодня же встретился.
— На что?
— Пусть моему дураку растолкует, что его в ту ночь у меня не было! А то, вишь, мой-то ревновать вздумал! Да так рассердился, что знать меня больше не хочет!
— Это скверно…
— Куда уж сквернее! Бросит он меня — и все, пропала я… Федорушка, голубушка, коли я в чем перед тобой грешна — прости, бога ради! Хочешь — на коленки встану? — взмолилась Анюта. — Устрой так, чтобы Санька с моим дурнем встретились!
— Да как я устрою, коли сама не знаю, где он?
— Знаешь!
— Не знаю!
— Кто его и спрячет, коли не ты?! А коли он перед моим поклянется, что его у меня не было… Мой-то остолоп уверен, что был, потому и прячется — чтобы меня не выдавать! Федорушка, я заплачу! Ей-богу, заплачу! Вот перстенек — возьми в задаток!
— Да погоди ты со своим перстеньком! — воскликнула Федька. — Ну, скажем, твой узнает, что в ту ночь Саньки у тебя не было! А все другие ночи? Ведь если он стал докапываться, то про все разузнал, понимаешь?
— Про другие — это уж потом! Дай мне ему втолковать, что в ту ночь, когда Глашку удавили, я была одна! А когда он убедится — я и остальную телегу дерьма понемногу разгребу. Тут ведь и дураку ясно — дансерки без сплетен не живут!
Федька задумалась.
Деньги, которые обещала Анюта, могли быть больше денег, которые можно получить от Шапошникова. Однако история какая-то сомнительная, и веры Анюте нет.