— Давай ты, Киска, прикладывайся. Осваивайся.
Она видит, что я пока что не собираюсь прикладываться к этому, ее удовольствию и уж тем более к удовольствию того, из которого эта штучка торчит. Она опять дипломатично говорит, что ей надо в туалет. Поднимается и выходит. Что-то в этих ее частых выходах мне не нравится, и я уже собираюсь с этим разобраться, но меня отвлекает Котобик.
— Ну? — Спрашивает он, с приоткрытыми глазами. — Ты, как?
— Что, как?
— Ну, она же тебе сказала?
— Что?
— Ты, осваивайся. Она сказала, чтобы ты осваивалась и прикладывалась.
— Что! — Возмущаюсь. — Ты, что себе возомнил? Да она же знаешь, какая хитрющая?
Она тебе напела, и ты уже себе возомнил, что ты геркулес без листочка? Я, например, так не считаю. И вот еще, что? Лежи и помалкивай. Твои удовольствия от тебя никуда не уйдут. Наслаждайся ими, пожалуйста, без меня. Понял. — Он утвердительно кивает головой.
— У тебя по прейскуранту, мин нет, потом с резинкой спереди и сзади. Ну и дурак же ты! Сзади, это как с собачкой. Понял. А о том, что ты думаешь, у тебя просто времени не хватит. Ну, ты и развратник! Готовься, сейчас тебя затрахает профи. Идет. Все!
Входит профи. Я на нее смотрю и вижу, что она немножечко не в себе. По глазам вижу. Она их прячет, но я все равно успеваю заметить, их неестественный блеск и расширенные, как мне кажется, зрачки.
— Я вот, что подумала. — Говорит она. — А ты мне скажи, сначала, он не слышит, что мы говорим?
Поясняю, что он, мол, слышит, но ничего не запомнит. Для того, что бы ему запомнить мне надо ему слова маркеры сообщить. Ну, что бы он зацепился за них в памяти и запомнил сопутствующие слова. А пока я это не буду делать, так что говори и не стесняйся. Она уже хочет выдать мне очередные перлы, но я ее перебиваю и напоминаю ей, что она еще мне должна кое, что показать с моим человеком. Она пытается что-то предпринять и даже начинает говорить мне, чтобы я продлила ей на час встречу, иначе она не успеет и то, и это. Нет, говорю. У меня нет больше времени, нам с ним надо ехать по делам и у нее на все про все. Смотрю на часы и говорю, что у нее еще тридцать минут и все. И расстаемся. Она начинает нервничать. Потом действовать. Не стесняясь, прямо при мне задирает ногу, обнажается вся и, подловив рукой, его торчащий стволик, садится на него сверху. При этом поясняет.
— Ты должна осторожно садиться. Так можно беды наделать. Главное, это свои ушки разведи шире и потом не спеша, с удовольствием. Вот, так! Вот! Ой, хорошо!
Я все прекрасно вижу. Вижу, как она бесстыдно, при мне, широко растянула пальцами свои губки в стороны и, удерживая второй рукой пенис, приблизилась к его верхушке. А потом легко и свободно опустилась.