Захар медлил. Быстро сообразил. С напарником — то, легче придётся. Пристально взглянул в глаза собеседнику. Тот не отвёл глаз. Пожали друг другу руки.
— Кулак, говоришь? — пыхнул самокруткой.
— Ну, это по старым документам. По новым — рабочий стройколонны.
Захар тяжело вздохнул. Достал из внутреннего кармана пачку Казбека. Протянул. Услышанный рассказ о побеге, скитаниях, поразил бывшего кулака, он восхищённо смотрел на Захара, — не ошибся, значит!
— …Строительство вокруг! А что? Затеряюсь, думаю, отсижусь, — продолжал тот, — обложили, гады! Работать не люблю, но в лагере кое-чему научился. И документы достал… Одного, больно шустрого, прямо на вокзале. Только что явился сюда, в Сибирь, готовый к «трудовому подвигу», романтически настроенный. Ну, в общем…, — не договорил, нарисовал воздушный крест.
— Мда! — крякнул Семён, с удовольствием разглядывая папиросу «Казбек». — Рисковый ты! Не всяк на тако пойдёт, — забоится! Ведь узнать могут!
— Воды много утекло! Не узнают, если падла какая — нибудь…, — выразительно посмотрел на Семёна. Того передёрнуло, словно в ознобе.
— Для начала, думаю, надо податься в город, на строительство комбината! — предложил Захар. — Публика культурнее, зажиточнее, да и стройки кругом…
— А документы? Откуда…?
— Выкрутимся! — сплюнул.
Стужа. В вёдрах с питьевой водой, — лёд. Пустые мешки, недавно набитые крупой, брошены в угол, затоптаны. Продовольственные полки пусты. Остатки строительного батальона, — два десятка человек, — кутаются во всё, что попадётся под руку. Брошенные во времянках, — многим некуда идти. Некоторые просто не поднимаются.
Голубоватая луна примёрзла к небу. Светло как днём. Унылый зимний пейзаж. Две фигуры бредут в направлении, известном лишь им одним. Под ногами битый морозом снег. Скрипит. Лучше не смотреть по сторонам. Один из них не поднимает головы. Боится. Его бросает в дрожь от одного, страшного, неведомого, — нависшей, ощетинившейся пасти, — бездны над головой. Рычит земля, рычит небо. Луна светит и светит. Чёрное слилось с белым. Беспредельно, бесконечно. Так, равнодушно, год приближается к своему концу.
Остаток зимы прошёл незаметно. Весна.
Они ехали откуда-то, с Запада страны, сюда. Заработать, жениться. Всю дорогу строили планы. Когда заснули, охмелев, Захар легко справился с ними, добродушными двумя мужиками.
Степан испугался не на шутку. Приятель, свернув им шеи, словно птенцам, деловито и быстро обшарил карманы. Ткнул одного и другого ногой.
— На! Вот, держи! — Бросил паспорт Степану. — Новые имена тебе! Хотел? Получи! Хорошо запомни! Глазастенький!